НАШ ЦИТАТНИК: «Значение архитектуры возрастает вместе со стоимостью недвижимости. Чем дороже проект, тем больше внимания покупатели обращают на этот параметр. Внешние атрибуты статусного дома оправдывают в глазах клиента стоимость покупки...» Кукушкина Наталья

29 марта, 06:43

Активность нужна городам больше, чем архитектура

19 октября 2015 в 13:20

Небоскребы в России считаются приметой успешного города с некоторым избытком доходов. Однако голландский архитектор Эрик ван Эгераат, проектировавший высотные здания для Амстердама, Роттердама, Минска, Москвы, Ханты-Мансийска, считает, что жилые и офисные башни ничего не добавляют к качеству жизни, если не сделать их притягательными для горожан.

Эрик ван Эгераат
Архитектор

Небоскребы в России считаются приметой успешного города с некоторым избытком доходов. Однако голландский архитектор Эрик ван Эгераат, проектировавший высотные здания для Амстердама, Роттердама, Минска, Москвы, Ханты-Мансийска, считает, что жилые и офисные башни ничего не добавляют к качеству жизни, если не сделать их притягательными для горожан. Подробности — в выступлении г‑на Эгераата на форуме «100+» в Екатеринбурге.

У меня есть фотография: мне два года, я плачу, рядом стоят брат и сестра. Они слепили огромный снежок и думают, что это очень здорово. Мне же он совсем не нравится: холодный, мокрый и чересчур большой. То же с высотками. Архитекторам кажется: то, что они делают, невероятно круто и дерзко. А люди видят нечто холодное и мрачное, угнетающее своим размером. Важно понять, что высота — не главное. Надо суметь использовать динамику крупного и, возможно, немного уродливого здания, чтобы улучшить жизнь района.

Максимум разнообразия

Если проект становится очень большим, он должен стать максимально разнообразным. В качестве примера приведу наш проект реконструкции стадиона Фейеноорд в Роттердаме. Она идет одновременно с перепланировкой всего прилегающего района. Сейчас южная часть Роттердама — не самое привлекательное место c заброшенными парковками и довольно беспорядочной застройкой. Но рядом река Маас, до центра недалеко. Мы спроектировали возле стадиона комплекс Varkenoord — жилой квартал и несколько разновысотных башен на стилобате, главная из которых — Feyenoord Tower — будет видна из любой точки Роттердама. Мы наполнили башни самыми разными функциями, коммерческими и общественными. Нам было важно, чтобы район стал нужен не только болельщикам, фанатам клуба Feyenoord, но и обычным горожанам. Чтобы он стал местом, где можно жить, работать, ходить по магазинам, посещать концерты, устраивать встречи. Еще один наш проект — «Минск-Сити» — предполагает развитие территории старого аэропорта со строительством высотного бизнес-центра класса А. Это не только офисы, но и общественные пространства с примыкающей жилой застройкой эконом- и бизнес-класса. Функционал можно менять в зависимости от экономической ситуации, но мы заложили здесь пятизвездочную гостиницу, spa-комплекс, торгово‑развлекательный центр и продумали инфраструктуру, соединяющую «Минск-Сити» с городом. Мы изменили среду вокруг аэропорта, спроектировав пруд на месте существующей взлетно-посадочной полосы и зеленую прогулочную зону. В московских высотных проектах нам было важно, чтобы мощные здания на уровне человека воспринимались как достаточно деликатные. В «Городе столиц» пришлось несколько упростить фасады, чтобы визуально уменьшить объем двух башен (62 и 73 этажа). Четырехэтажный стилобат наполнен магазинами, ресторанами, фитнес-клубами, а на его крыше разбит парк. Таким образом обеспечивается связь высоток с городским окружением. Следующие 14 уровней заняты офисами и конгресс-центром, еще выше находятся квартиры. В небоскребе «Меркурий-Сити Тауэр», который до 2014 года считался самым высоким зданием в Европе, мы разрабатывали интерьеры общественных пространств, главного входа, холлов, торговых зон и апартаментов. Здесь использованы простые, но мощные элементы декора, отвечающие архитектуре этого классического небоскреба. С другой стороны, пришлось потратить много времени, чтобы понять, какое качество мы должны предложить. Это не то место, где люди будут обитать со своими детьми, не дом в полном смысле слова, но все-таки место для жизни. Хорошие апартаменты должны нравиться владельцам. Для нас это означало особое внимание к деталям, ни одну из них мы не могли игнорировать. В бизнес-парке «Миланофьори», который формирует новый южный въезд в город, мы не делали высоток. Проект родился из потребности Милана в качественных и доступных офисных площадях, но бизнес-парк рассчитан на 218 000 кв.м, поэтому мы добавили к офисам жилье, гостиницу, центр отдыха и развлечений, многозальный кинотеатр. Места розничной торговли размещены в зеленой зоне вокруг центральной площади. В то же время мы старались создать здесь динамику торговой улицы, поддерживающей сложную экономику Милана. Еще одним МФК стал корпоративный университет Сбербанка, открытый в декабре 2014‑го. Вместо высотки я решил выстроить кампус, который связан крытой дорогой длиной в километр. Все функции, реализованные в этом проекте, поддерживают образовательную программу, там предусмотрены аудитории, общежития, но есть и спортивные, развлекательные учреждения.

Елка у Рокфеллера

Я рассказываю о своих проектах последних пяти-шести лет, чтобы показать: чем сильнее ваше желание создать крупный объект, тем больше энергии придется вложить в то, чтобы он заработал. Я делаю рукотворные вещи сложными, потому что все, что нам нравится: люди, ландшафты — не бывает простым. Вторая моя мысль заключается в том, что архитекторы должны лучше понимать города, в которых им приходится работать. Чем масштабнее строительство, тем более аккуратным, честным и ответственным должен быть зодчий. Стоит задуматься: это огромное здание — действительно то, что нужно, скажем, Санкт-Петербургу? Нуждается ли город в башне? Но даже если вы дали положительный ответ, стоит помнить: проблема — не в башне, а в том, что происходит на уровне первого этажа. Когда вы в небесах, вид оттуда всегда красив, но хорошо ли здание вписывается в город там, где соприкасается с ним? Здорово построить нечто высокое, разработать оригинальный фасад, применить новый материал, что-то инновационное. Но если вы не знаете, как добавить активности в нижней части здания, все будет тщетным, башня останется просто бетоном. Есть много зданий, построенных с намеренно красивыми фасадами, но в них нет жизни. Они никому не нравятся. Если вы хотите получить живую среду рядом со зданием и внутри него, вам придется поработать в более мелких масштабах. Лучший пример в мире — Рокфеллер Центр в Нью-Йорке, огромный комплекс высоток, построенный в 1930‑е, во время кризиса. Его сооружали для семьи Рокфеллеров, там размещаются штаб-квартиры корпораций, но для горожан и туристов был открыт первый этаж. А зимний каток и одна из главных рождественских елок Нью-Йорка принесли проекту долгосрочный успех, на котором следует учиться.

Мобильные города

Проблема в том, что мы относимся к качеству городов менее критично, чем к качеству сотовых телефонов. Последние мы выбрасываем, стоит им дать минутный сбой в работе. В городах мы терпим пробки, строим развязки, которые не соединяют, а разделяют городскую ткань, много места тратим впустую. Можно ли сделать города такими же технологичными и эффективными, как техника, которой мы пользуемся? Если человек умен и образован, он может жить и работать где угодно, выбирая из городов лучший. Город формируется разнообразием, а его привлекательность для различных людей придает ему мощь. Качество жизни в Париже или Лондоне обеспечено их разносторонним подходом к культуре, к архитектуре, к религии. Это хорошо организованные пространства, где возможно все и все жители могут спокойно общаться и взаимодействовать друг с другом. Есть замечательно красивая Венеция, куда приятно приехать на выходные. Но через пять дней вам надоест там. Венеция не является примером хорошо функционирующего города. В Амстердаме туристический поток увеличивается на 30% каждый год, потому что город предлагает разные активности на территории центра диаметром в полтора километра, в том числе — для людей с небольшими деньгами. Города жизнеспособны в долгосрочной перспективе, если они динамичны. Они не должны сосредоточиваться только на промышленности. Разнообразие делает их менее зависимыми от экономических колебаний, позволяет синтезировать разные интересы и обеспечивать культурный обмен. И неважно, потребуются для этого большие или маленькие здания. Посмотрите, как гармонично сосуществуют в Нью-Йорке старые и новые, высокие и низкие дома. Высокое качество Нью-Йорка — не в небоскребах, а в том, что находится рядом с ними и делает город интересным для жизни. Магазинчик, продающий картофель, возле огромной штаб-квартиры корпорации. Маленькая кофейня по соседству с рестораном класса «люкс». Город становится динамичным за счет того, что на рынке работают как крупные, так и небольшие частные капиталы и инициативы. И власти это приветствуют, потому что большие игроки не в состоянии обеспечить все необходимое людям в повседневной жизни.

Жизнь в малых формах

Почему Вена по качеству жизни считается лучшим городом в мире, а Петербург занимает только 168‑е место, хотя еще 10–15 лет назад мы, архитекторы, ожидали, что он станет номером один? А Екатеринбурга вообще нет в списке городов, привлекательных для жизни. По числу театров, музеев, памятников архитектуры, парков Петербург не отстает от Вены. Чего не хватает? В большом российском мегаполисе не хватает маленького — сквериков, укромных местечек, где можно посидеть и о которых знают только местные. Узких улочек, где можно прогуляться вдоль витрин, заглядывая в небольшие магазинчики. В Петербурге власти заботятся о большом, и оно преобладает над малым. Дворы, садики существуют, но не являются привлекательными, не поддерживаются в хорошем состоянии, не образуют второго, камерного уровня городской среды. Кроме того, рынок здесь создают крупные игроки. А нужны стартапы, маленькие бизнесы, которые генерируют больше жизни. Российским городам не хватает этого дуализма. Но я думаю, что именно у русских с их менталитетом «сделай сам», способных без всяких специалистов починить машину и перестроить дачу, есть шанс улучшить среду за пределами своих домов. Это не произойдет завтра, но если начать прямо сейчас, через одно-два поколения у вас будет совершенно другой подход к городам. Для этого не нужен масштабный план. Город не надо перепроектировать заново. Примите его таким, какой он есть. И начинайте шаг за шагом вносить улучшения. Маленькие проекты создают динамику ничуть не хуже больших и дорогостоящих. Но и ошибки в таких проектах не превращаются в драму. Например, прибрежные зоны можно сделать привлекательными без предварительного детального плана. Заполните пустующие пространства посадками. Посмотрите на Хайлайн — старую промышленную железную дорогу в Нью-Йорке. Он уже несколько лет существует в виде парка. Ничего не построено, просто зеленые насаждения на линии, но возник совершенно новый слой городской жизни. Используйте существующие пространства и здания. Их в России множество, заброшенных, в них можно вдохнуть новую жизнь без огромных инвестиций, без гениальных архитектурных идей. В Москве я участвовал в разработке концепции для завода «Красный октябрь». Я ничего там не проектировал. Мы просто думали, какой деятельностью наполнить здания, которые есть, минимально изменив и усовершенствовав их, и как сделать территорию завода частью Москвы. Наполнение и набор функций постоянно меняются, открываются новые музейные, выставочные пространства, проходят представления на открытом воздухе. Им не нужны миллионы посетителей, только люди, которые будут любить это место и возвращаться сюда. В Петербурге я участвую в восстановлении городской среды на территории «Ленполиграфмаша». Она превращается в хаб для небольших бизнесов. Мы не перепроектируем здания, построенные 50–100 лет назад, только активируем их. Перезапуск этой площадки не сделает город больше, но сделает чуть лучше. Вместо того чтобы отдавать огромные пространства одной функции, повышайте их концентрацию, включайте новые структуры, создавайте ценность там, где можете. Попытайтесь перепрограммировать города.