Дума хочет запретить неблагозвучные имена для детей. А вы как относитесь к экзотическим именам, и зависит ли судьба проектов от названия?

А вам встречались люди с экзотическими или странными именами и фамилиями? Мешало им это в жизни или, наоборот, помогало выделиться? И кстати, как зависит судьба бизнес-проекта от названия? Стоит ли тратить деньги на профессиональный нейминг?

Святослав Гайкович,
руководитель АМ «Студия-17»:
– Нашу Думу хлебом не корми — только дай залезть сапогом в частную жизнь. Предлагаю им рассмотреть законопроект о запрете использования в домах голубых и розовых унитазов. По степени идиотизма это звучит примерно одинаково. Что касается встреч с экзотическими именами, то давным-давно в начальной школе у одного моего одноклассника была фамилия Чучупак, но, к сожалению, не знаю, как сложилась его дальнейшая жизнь. Вообще я верю в поговорку «Как вы яхту назовете — так она и поплывет». По крайней мере, самолеты Миг всегда выглядят красивее, чем самолеты Су.

Лариса Коковина,
директор по продажам Гатчинского ККЗ:
– Странные имена доставляют определенные проблемы при личном общении. Например, есть люди, которые в разговоре часто обращаются к собеседнику по имени. Если его трудно произносить, возникнут сложности. Мы идем по техногенному пути развития, так что появление цифр или каких-то новых структур в имени закономерно. Но я бы своего ребенка так не назвала. Лучше подобрать какое-то редкое имя, чтобы оно выделялось среди других. Но и с этим надо осторожнее, такая «избранность» — это ноша, с которой ребенок в будущем может и не справиться. Что касается бизнеса, то имя имеет большое значение, и стоит заплатить профессионалам. Но здесь важно соотношение цены и результата, так что специалистов тоже надо грамотно подбирать. У нас на подходе новый жилой проект, и мы голову сломали, придумывая название. С одной стороны, хочется выделиться, с другой — надо оставаться в каких-то рамках.

Марина Агеева,
директор по продажам УК «Теорема»:
– Не припомню имен или фамилий, которые меня сильно удивили бы. Зато считающиеся самыми распространенными имена и фамилии мне встречались крайне редко. Например, Иван, Петр, Василий или фамилия Сидоров — единичные случаи. Но вот встречая замужнюю женщину с фамилией, например, Поросенкина, всегда задумываюсь, как же она любит своего мужа. И всегда думаю, как люди с такими фамилиями чувствовали себя в школе. Ведь даже не все взрослые люди могут принять смешную фамилию и меняют ее.

Все знают присказку про «как вы лодку назовете…», но услуги нейминга мало кто заказывает. Это, скорее, решение для отдельных уникальных проектов. Я вот не знаю действительно удачных названий, за которые бы были заплачены серьезные деньги. В основном в недвижимости все привязываются к местности, может быть, обыгрывая название на иностранных языках или подыскивая что-то созвучное.

Михаил Мамошин,
руководитель архитектурной студии:
– Думаю, что сложные имена все-таки мешают людям жить. Сестру моего хорошего друга зовут Авророй, и ей приходилось непросто. Мне кажется, лучше всего придерживаться линейки имен своей конфессии: христианской, мусульманской. Они никогда не вызовут вопросов у собеседника и помогут человеку в жизни. К тому же у каждого имени есть свой смысл, своя энергетика. Я даже замечал, что люди по имени Михаил чем-то похожи друг на друга. Что касается современных названий для строительных проектов, то по большей части они вызывают у меня недоумение. Хотел бы я увидеть людей, которые их придумывают! В старом Петербурге была хорошая традиция связывать названия с топонимикой или с именами владельцев. Это было просто и всем понятно.

Сергей Игонин,
управляющий партнер «АйБи ГРУПП»:
– Появление такого законопроекта вызывает искреннее недоумение. Может, я, конечно, чего-то не понимаю, и там кроется глубинный смысл, но, на мой взгляд, в стране сейчас есть гораздо более насущные и важные вопросы. Я бы предложил депутатам заняться экономикой. Потому что как ни называй ее передовой, от одних слов лучше жить мы не станем.

Олег Барков,
генеральный директор группы компаний «Ханса»:
– Лично я не встречал неблагозвучных или странных имен. А то, что происходит сейчас: называть детей в честь электронного кода, например, — считаю полной глупостью. Необычные фамилии встречались среди украинцев: Подопригора, Добрыйвечер. Что же касается названия проектов, то это крайне важный вопрос. И если не хватает собственной фантазии, обязательно стоит привлечь профессионалов и потратить на это средства. Потому что тут действует правило: как яхту назовешь, так она и поплывет. «Победа» или «Беда» — однозначно.

Андрей Уманский,
директор по управлению недвижимостью компании «Русские самоцветы»:
– Да, я слышал про этот законопроект по радио, хотя не помню, чтобы мне попадались люди с экзотическими именами. Впрочем, у меня есть приятель, сочувствующий мормонам, вот у них в семье был спор по поводу имени ребенка. Помнится, он хотел назвать его именем одного из почитаемых мормонами святых — Нефий. Но после долгих споров все же передумал. Думаю, необычное имя зачастую помогает человеку. Ведь странная фамилия или имя — это всегда ожидание, некая интрига, и их обладатели стараются соответствовать этим ожиданиям. Как правило, они оказываются весьма интересными людьми.

Если говорить про бизнес, то здесь вспоминается расхожее выражение: «Как пнешь, так и полетит». Название, безусловно, влияет, и не всегда хорошо. Но это не значит, что отрицательный ассоциативный ряд может только навредить проекту. Я знаю вполне успешный бизнес-центр под названием «Ильич», хотя уверен, что мало у кого это имя вызывает приятные ассоциации.
Как правило, название проекту дают еще на стадии разработки документации, т. е. затраты закладываются в том числе и на нейминг. Предприниматели крайне редко выделяют отдельные деньги на эти цели.

Надежда Ермишина,
заместитель генерального директора УК Maris:
– Редкие имена вроде Мефодия или Марфы встречались, а экзотические — нет. Мне кажется, трудно жить со странным именем: над тобой всегда будут смеяться, если не в лицо, то за спиной. Не каждый может спокойно относиться к насмешкам. В бизнесе, конечно, такой зависимости нет. Название проекта может быть важным для его продвижения: необычное имя вызывает интерес у клиента, и он звонит, но дальше все равно на первый план выходят технические характеристики, цена и пр. То есть в маркетинге это может помочь. Не знаю, должен ли быть нейминг профессиональным, но объект должен иметь название хотя бы для того, чтобы избежать ошибок. Представьте три бизнес-центра на такой-то улице, и все без имен. Но и излишняя «креативность» порой вызывает вопросы, когда некоторые английские слова в русской транскрипции звучат совсем неблагозвучно. Не хочу приводить конкретные примеры, чтобы не обижать никого.

Валерия Костина,
управляющий директор ГК «Плюс»:
– В жизни таких не встречала, хотя, конечно, знаю о советском наследии в виде имен Октябрина и т. д. Детям нужно дать возможность расти и не быть изгоями. Тем более социализация детей из-за многочисленных гаджетов и социальных сетей и так проходит сложно. Мне кажется, правильнее было бы подбирать не редкие старорусские имена, а адаптировать их к иностранным языкам, предполагая, что ребенок может учиться за границей или работать там. Имя должно быть благозвучным повсюду. Что касается бизнеса, то, конечно, услуга нейминга крайне необходима, особенно если компания собирается выходить на международный рынок. Ведь известно много случаев, когда при переводе названия на другой язык оно звучало если не как оскорбление или ругательство, то смешно. Это, естественно, мешало продвижению на новом рынке.

Андрей Бочков,
генеральный директор УК «ПулЭкспресс»:
– Ну да, все прочие проблемы решены, только эта и осталась… Людей с необычными именами встречать, конечно, приходилось. Как правило, они были успешными, самодостаточными, контактными — никакой неловкости не вызывали и не испытывали. Если говорить о бизнесе — конечно, от названия многое зависит. Оно должно быть уместным (не вообще, а для конкретного сегмента рынка), не раздражать целевую аудиторию и в то же время запоминающимся, оригинальным. Хотя, конечно, есть проекты со странными названиями, но вместе с тем вполне успешные.

Екатерина Емельянова,
генеральный директор PR-агентства «Медиатор»:
– У меня есть подруга, которая называет своих детей исключительно оригинально, даже с некоторой претензией. Тут ведь еще отчество важно: Иоланта Ивановна — звучит странновато, не так ли? Есть вероятность, что ребенка с необычным именем в школе будут дразнить. Может, научится защищаться, но возможно — просто заработает комплекс неполноценности. Нелегко ведь жить с клеймом: «Мои родители — идиоты». Лучше выпендриваться на домашних питомцах: им в школу не надо. В полезность профессионального нейминга, с фокус-группами и научным обоснованием я не верю. Хотя, с другой стороны, в сфере недвижимости бесконечные «долины», «парки» и «башни» тоже примелькались и поднадоели.

Николай Урусов,
исполнительный директор компании «Красная стрела»:
– Название проекта важно, потому что формирует первоначальное отношение к нему. Застройщики обычно стараются быть осторожными, но случаются и проколы. Забавно выглядит несоответствие уровня проекта и претензий. Условно говоря, какой-нибудь ЖК «Гранд-Мурино» или «Колтуши-Palace». Такое чаще случается в эконом-классе, в более высоких ценовых сегментах подобные казусы редки.

Дмитрий Синочкин,
шеф-редактор «НП»:
– Насчет имени, наверное, ничего оригинального не скажу — это вопрос вкуса и чувства меры. Главное — чтобы родители помнили, что носить не им и долго. А вот собственная фамилия для меня — предмет некоторой гордости. Звучит не слишком экзотично, а между тем однофамильцев у нашей семьи нет, только родственники (в Прибалтике, Ростове-на-Дону и где-то еще). И происхождение ее туманно, ни один справочник ничего не поясняет. Есть пара семейных преданий, но печатать их не стоит — по причине нецензурности. А раз так — приходится превращать фамилию в бренд. В строительном бизнесе это тоже случается, хотя и редко. Левиттаун, например. Когда в названии проекта используется имя организатора — это все же некоторая гарантия, что он не свинтит с деньгами на стартовой стадии.