Татьяна Бровкина: «Главный тренд современной архитектуры – экономика»

– Какой вы видите архитектуру городских зданий недалекого будущего? 
– Думаю, если провести опрос среди жителей современных мегаполисов на эту тему, их видение сведется преимущественно к таким стилям, как футуризм и минимализм. Футуристические образы возникают, безусловно, под влиянием фантастической литературы. Этот стиль уже довольно активно используют в азиатских и арабских странах. Но он уместен в случаях строительства с нуля где-нибудь в пустыне или создания нового квартала в городе, не имеющем многовековой классической архитектурной истории. Поэтому в европейских городах современные архитекторы чаще все-таки используют приемы минимализма.      
Оба эти направления, конечно, останутся и в будущем. Но, на мой взгляд, в современной архитектуре сейчас идет активное развитие абстракционизма. 
В начале XX века происходило первичное развитие этого направления. Можно вспомнить супрематизм Казимира Малевича, сфокусированный на «чистых» геометрических формах: круги, квадраты, линии с ограниченным диапазоном цветов. Малевич считал поиск того, что формирует геометрию и пространство, первоосновой творчества. Нечто похожее можно наблюдать и в современных тенденциях – поиск чистых форм, гармоничных пропорций в композиции геометрических объемов, обобщение форм. Такие здания цельные, монументальные – с полным отсутствием или минимальным количеством деталей.  
Ярким примером современного абстракционизма в архитектуре является комплекс апартаментов Red7 в Москве. С одной стороны, это новая геометрия – здания в виде гигантских букв или волн. С другой – здесь можно увидеть, как за счет изъятия угловых объемов удалось создать более открытые пространства, помещения с несколькими окнами на разные стороны света, с террасами. Уверена, подобный стиль будет развиваться и активно применяться в новых проектах.  
Нельзя не отметить устойчиво сохраняющийся прием многослойной структуры здания. Предполагаю, что он и дальше будет активно применяться архитекторами, возможно, эволюционируя со временем.  
Еще одним приемом являются попытки растворить здание в окружающей среде, т. е. частично или полностью спрятать его архитектуру, тем самым подчеркнув природный ландшафт или общественное пространство. Этого можно достичь, например, за счет использования большого количества светопрозрачных фасадных конструкций. 
Но самый главный тренд современной архитектуры – экономика. Это плотная совместная работа девелопера, маркетолога и архитектора, которая позволяет делать масштабные проекты в первую очередь рентабельными, а затем уже эстетичными. 

– Нужны ли для поиска новых форм новые строительные материалы? 
– Скорее нужны строительные материалы с улучшенными или видоизмененными свойствами. В будущем останутся железобетон, стекло, металл, какой-то качественный пластик, имитирующий натуральные материалы, и пр. Однако металлы могут стать легче, железобетон и стекло – пластичнее. Изменятся качество и характеристики, у материалов появятся новые суперспособности, а их сочетание позволит нарушить традиционную архитектонику, найти новые формы, почти выходящие за пределы законов физики.  
При этом перечисленные материалы остаются самыми рентабельными. 
К тому же они универсальны. Это, кстати, еще один тренд в архитектуре – стремление к универсальности, возможности построить любое здание в любой точке мира. Сейчас идет постоянный обмен международным опытом, поэтому должно быть легко воспроизвести или адаптировать какой-то элемент или здание в целом, если оно уже где-то возведено и себя зарекомендовало. Универсальны эти материалы и в возможности нового прочтения этнических мотивов или исторической идентичности места. 
А вот дерево, которое также считают материалом будущего, не универсально. Его сложно использовать в масштабных проектах, а в некоторых уголках планеты вообще экономически невыгодно. Да, его визуальные характеристики где-то на генетическом уровне воспринимаются человеком как более «теплые, уютные» по сравнению с тем же бетоном, поэтому дерево продолжат использовать для загородного малоэтажного строительства и создания малых архитектурных форм для общественных пространств в городах. 

– А какой будет архитектура городских кварталов и тех же общественных пространств? 
– Футуристичными я их себе пока не представляю. И сегодня, и в ближайшем будущем формировать архитектуру городского района будут прежде всего ограничения, действующие на земельном участке. 
Затем начинается работа девелопера и маркетолога над портретом потенциального жителя. От него отталкивается квартирография, визуализация мест общего пользования, благоустройство, планирование общественных пространств. Большинство ведущих застройщиков уже сейчас внимательно анализирует тренды, проекты конкурентов, собственные продажи, общественное мнение. Результатом становится продукт, который мог бы удовлетворить потребности большинства. И только затем в проект включается архитектор, улучшая визуально-планировочные решения. Чтобы создавать кварталы будущего, ориентированные на общество, работать нужно именно так. 
В конце прошлого года в Москве состоялось крупное мероприятие, часть которого была посвящена как раз видению города будущего. И большинство показанных проектов архитектурных студий оказалось, на мой взгляд, интересными, но нежизнеспособными. Это скорее фантазии, реализация которых представляется утопичной. 
Мне как архитектору, конечно, хочется, чтобы городские районы стали более разнообразными в плане фасадных и объемно-планировочных решений, удобства для жизни и идентичности. Чтобы каждый из них нес некую уникальную идею, отраженную в разных постройках и сооружениях.  

– А что вы думаете про такой тренд, как адаптивное повторное использование зданий? 
– Это интересная, но очень тонкая работа. Такое перепрофилирование позволяет хотя бы частично сохранить уникальные старые здания, наше архитектурное наследие, а также оживить депрессивные районы. Приспособить их к новой жизни – гораздо лучше, чем просто разрушить, особенно там, где городская ткань потеряет эстетику и значимость без старых построек.  
Но работа по адаптации здания – это всегда риск потерять рентабельность проекта. Старые материалы, технологии и коммуникации невозможно воспроизвести, да и нормам современным они уже не соответствуют. Поэтому нужна их аккуратная замена. Зачастую получается, что внутри здания нужно все максимально разрушить и сделать заново. А по факту вложения в  существующие стены оказываются выше, чем в строительство с нуля. 
Зато рискнувший девелопер получает первоклассную недвижимость, расположенную чаще всего в центре города. Поэтому такие проекты будут появляться и в будущем, но они останутся единичными, а их архитектура будет жестко ограничиваться требованиями к объектам культурного наследия. 

– Модные нынче проекты, такие как печать домов на 3D-принтерах, модульные конструкции, дома-полубункеры, – это тоже тренд или единичные примеры? 
– На том же московском мероприятии была презентация дома, напечатанного на 3D-принтере и установленного где-то в южном курортном городе. Презентация имела колоссальный успех.  
Технология интересная, позволяет получить трехслойную конструкцию, состоящую из наружной и внутренней печатаемой монолитной части, с заполнением пространства между ними утеплителем. Это защищает проект от строительных ошибок в процессе реализации, поскольку все полностью запрограммировано. Работать на такой установке может даже не самый квалифицированный сотрудник. Технология экономит время, использует точно рассчитанные материалы. Архитектор опять же имеет возможность создать практически любую форму. Но само оборудование является как преимуществом, так и недостатком. На принтере невозможно напечатать дом большего размера, чем он сам. Не выйдет напечатать многоэтажный дом. Поэтому в массовом строительстве я эту технологию не вижу. Отношение к ней может измениться со временем, по мере развития инженерной мысли и совершенствования самих установок. 
То же касается и прочих технологий, в том числе модульных. Уже есть яркие примеры строительства гостиниц из морских контейнеров, например. Но они пока единичны. А вот модульные, полностью готовые к монтажу сантехнические кабины уже вполне востребованы в массовом строительстве. 
Мир продолжает присматриваться и к так называемым зеленым технологиям. На мой взгляд, подлинное зеленое строительство – это полное отсутствие какого бы то ни было строительства. Максимум, при котором нет вмешательства в окружающую среду и вреда для нее, – это шалаш в поле из веточек, которые сами упали с дерева. Все остальное – некоторое лукавство и бутафория. 

– Когда нейросети и искусственный интеллект заменят архитекторов? 
– Полностью заменить архитектора нейросети и прочие виртуальные технологии не смогут. Иначе некому будет создавать алгоритмы для их работы. Но сама профессия архитектора изменится, придется перепрофилироваться в IT-сферу. Возможно, появится некая новая специальность – архитектор-программист. Он будет не столько сам создавать проекты, сколько создавать скрипты и алгоритмы для искусственного интеллекта. Например, уже появилась программа, которая учитывает расположение участка, окружающую его стройку и делает несколько вариантов посадки здания с точки зрения инсоляции. Ее разработали молодые айтишники. 
Сами понимаете, что за созданием программы идет ее тестирование и внедрение. Это длительный и обязательный процесс. В строительной отрасли ошибки недопустимы, любая недоработка может угрожать безопасности и здоровью человека. Но такие программы станут применяться обязательно. Вспомните, еще каких-то 30 лет назад мы работали за кульманами, затем пересели за компьютеры, в 2000-х появился Revit, началось активное развитие BIM-технологий. Полагаю, лет через 10–15 архитектор без знания BIM-моделирования и возможностей автоматизации процессов проектирования будет уже не так востребован.