НАШ ЦИТАТНИК: «Яркий и эргономичный облик новостроек достигается не отделочными и конструкторскими решениями, а комплексным средовым подходом к проектированию и трендом на локальную идентичность места. Создание такой среды – главная задача для девелоперов...» Андрей Дербин

19 марта, 05:04

«Если выкопать все неиспользуемые кабели и трубы, на целый Эрмитаж хватит»

7 декабря 2021 в 07:00

Старые промышленные постройки малопригодны для размещения новых производств, да и для трансформации в жилье. Зато после разборки зданий 80% материалов можно использовать повторно, уверен вице-президент ГК Springald Виталий Никифоровский.

Виталий Никифоровский вице-президент ГК Springald
Никифоровский Виталий Анатольевич
вице-президент
ГК Springald

 Тема переработки мусора очень актуальна. Куда же деваются старые здания?
– Еще лет 15 назад снесенные постройки целиком уезжали на свалки. Однако сейчас это слишком дорого, да и место на полигонах фактически кончилось. Появилась экономическая целесообразность переработки. Но обыватель неправильно представляет себе результат разборки. Например, кирпичи скреплены раствором, разъединить их не повредив очень сложно, да и повторно использовать, по крайней мере, в жилищном строительстве, я бы крайне не рекомендовал. Это пористый материал, который впитывает всю грязь, продукты выхлопа и т. д.
Логическим развитием стало появление перерабатывающих комплексов. Сначала использовали дробилки, которые в карьерах крошат валуны в щебень. Затем появились мобильные комплексы, которые можно задействовать на стройплощадке. Но у них свои минусы. Например, санитарно-защитная зона из-за большого количества пыли. Да и обслуживающая техника нужна: надо хотя бы разобрать здание на куски, которые влезут в дробилку. Производительность при этом не такая высокая: наш рекорд – около 500 кубометров в смену. А пятиэтажка на три парадные – это примерно 5000 кубометров.
Позднее стали использовать линии навесного оборудования: бетоноломы, или так называемые крашеры. Сейчас у нас на каждом экскаваторе до пяти видов разного навесного оборудования. Бетон и кирпич на месте перерабатываются в деловой щебень. Например, показатель утилизации для стандартной пятиэтажки – 80%. Все это используется в дорожном строительстве, для устройства подстилающих слоев, в проектах рекультивации, когда надо мусор пересыпать фильтрующим грунтом.

– Санитарные нормы позволяют использовать эти материалы? А то для дорожной насыпи чуть ли не мраморный щебень требуют…
– Дороги разные, да и на Северо-Западе своя специфика – мы в болотах живем. Для начала нужны технические подъезды, а из чего их делать, особого значения не имеет. Тем более при подготовке к демонтажу мы берем пробы, оцениваем опасность материалов. Если здание относительно чистое, щебень можно использовать без вреда для природы.
Еще около 10% – это, увы, мусор, который едет на свалку: остатки рубероида, оплетка проводки и т. д. Зато перерабатывается почти весь древесный остаток – двери с косяками, окна, стропила и т. д. Из них делают пеллеты – топливные брикеты для котлов. Еще 10 лет назад весь пластик выкидывали, а сейчас его принимают по цене, не очень отличающейся от стоимости металлолома. Обывателю, наверное, все еще проще выкинуть бутылку. 
А строителям, которые разобрали здание и получили гору пластика, например, из окон, выгоднее сдать его и получить деньги, а не потратиться на утилизацию.
В России пока нет культуры обращения с отходами, в том числе и со строительными. Однако к нам уже не раз обращались домостроительные комбинаты и промышленные предприятия с проектами рекультивации производственных полигонов. Считаем экономику, надеюсь, дело дойдет до реализации. На площадки десятилетиями свозили окалину или железобетон, а теперь на их переработке можно даже заработать. Например, есть такой рудный материал – магнитный песок. Он используется в металлургическом цикле, и тонна такого песка сейчас стоит 6000 рублей. Есть и мобильный конвейер, который может добывать его из отвалов. Вскоре чиновники обратят внимание и на эти полигоны, а не только на бытовой мусор.

– В Петербурге есть такие примеры?
– Конечно. Вот золоотвалы на Дальневосточном проспекте успешно ликвидировали и кое-что на этом даже заработали, поскольку их в свое время пересыпали чистейшим песком и в огромных количествах. 
Промышленных полигонов в окрестностях Петербурга хватает, и перспективы их рекультивации оптимистичные, поскольку городу тесно в своих границах. В радиусе 10 км от КАД давно нет чистых земель. Даже сельхозучастки годами пропитывались удобрениями и зачастую небезопасны.
Например, микрорайон «Северная долина» находится на бывшей свалке, в рекультивации которой мы участвовали. Кстати, бывший полигон ввести в оборот гораздо проще, чем пахотное поле.

– Может ли рекультивация стать доходным делом?
– Не поверите, но даже переработку «Красного Бора» при определенных условиях можно превратить в прибыльное мероприятие. Вопрос исключительно в технологиях. 
Я знаю минимум три, которые позволили бы безопасно утилизировать все, что там есть. Сейчас ряд технологий обкатывают в Дзержинске, где есть эпических размеров свалка всякой химии, объявленная зоной бедствия. Теперь можно очистить то, что раньше считалось безнадежным. Например, есть абсорбенты, которые могут собрать с воды 99% нефтяной пленки. А раньше были боновые заграждения и отчаянные люди, которые ведрами эту жидкость черпали. Недавно для одного из объектов химики нам выдали абсорбент, с помощью которого за трое суток мы собрали 10 тонн мазутных остатков. Отвезли им обратно, они абсорбент очистили и снова пустили в оборот, да еще и чистый мазут продали.

– Как быть со старыми инженерными сетями в проектах редевелопмента? 
– Те, кто говорит, что их проще выдернуть и выбросить, как минимум лукавят. Понятно, что на промышленную площадку приходит не тоненький кабель на 220 вольт. Там хорошая мощность, и есть трансформаторные подстанции, которые в 99% случаев позволят запитать все, что можно построить на этом месте. Лимиты на газ тоже в большинстве случаев остались: делай газовую котельную и радуйся. А вот тянуть коммуникации на окраины Петербурга и в ближайшую Ленобласть, где есть свободные участки, очень дорого. Магистральная канализация будет стоить, как запуск космического корабля. Не говоря уж про согласование трассировки, уйму разрешений и т. д. Да и мощностей нет. Например, очистные сооружения Петербурга работают на пределе. 
Так что наличие сетей и мощностей для девелоперского проекта – несомненный плюс. Хотя состояние сетей может быть разным: что-то новое, а что-то кое-как латали и перекладывали.
Гораздо серьезнее проблемы, связанные с историческими ограничениями. На одном из заводов, накрытом охранными зонами памятников, подрядчик проводил аварийные работы и раскопал газон, чтобы переложить трубу. Теперь чиновники приписывают уничтожение культурного слоя. 
А бывает, что по территории таких предприятий и транзитные сети проходят, причем зачастую магистральные. И при этом неучтенные, например, принадлежащие бывшим «литерным» заводам. На площадке в Угольной гавани мы обнаружили огромного диаметра трубу. Что это – никто не знал. Уже хотели ее просверлить, чтобы понять, что внутри. Но в последний момент кто-то из старожилов вспомнил, что в его юности при участии КГБ строили водовод, качавший воду в подземные стратегические хранилища. Стало понятно, где спрашивать, и оказалось, что водовод действующий. 
Таких историй полно. На набережной Карповки мы проверили все кабели, прозвонили их и убедились, что все отключено. А когда обрезали, оказалось, что один провод в толстенной косе питает единственный дом в соседнем квартале – вот как он там оказался? В советское время не парились: при разрыве какого-то кабеля рядом просто кидали новый и забывали. Покопав в городе, можно сдать неиспользуемых кабелей и труб на целый Эрмитаж.

– Чтобы строить жилье на месте «промки», надо весь грунт вывозить или возможна иная рекультивация?
– В Питере нет чистой почвы – это аксиома. И дело не в том, что кто-то какую-то химию разлил. Просто за долгие годы те же бензолы от выхлопных газов пропитали землю.
При рекультивации сначала делается отбор проб, чтобы определить места и глубину зараженного грунта. Порой почву можно очистить. Иногда достаточно перемешать ее с реагентами. А, например, на Северном заводе были значительные загрязнения, в том числе и по ртути; грунт пришлось заменять. Хотя и тут есть нюансы. По регламентам пробы с участка складывают в одну коробку. И если при отборе кто-то захватит окурок, можно решить, что никотином заражен целый гектар. Или кто-то градусник разбил, а как будто вся территория в ртути. У нас были такие примеры. Пробы оказались радиоактивны – паника, ничего на участке нельзя строить. Мы сделали дополнительные исследования. Выяснилось, что на площадке был гараж, примыкающий к лаборатории, где покрывали радиоактивной краской циферблаты и обжигали их в печи. В итоге зараженный участок составил всего восемь на шесть метров. Грунт вывезли, а на этом месте сделали подземный паркинг.
Но если хочется распылить кучу денег в атмосферу, можно сразу весь грунт заменить. Увы, не все досконально разбираются в подготовке участков к строительству и действуют по старому букварю.

– А с технической точки зрения старые промышленные здания пригодны для размещения нового производства или жилья?
– Истории с новыми высокотехнологичными производствами в исторических зданиях хороши, чтобы слезу пустить в градостроительных спорах. Основной показатель – энергоэффективность. Как бы ни были красивы кирпичные здания, но по энергоэффективности современным сэндвич-системам они уступают даже не в разы, а на порядки. Раньше, чтобы здание можно было эксплуатировать зимой, нормальным считалось тратить на отопление 100 Вт на 1 кв.м площади. Сейчас, если показатель больше 20 Вт, постройка уже считается устаревшей. Да, есть «Севкабель» и краснокирпичные здания на Обводном канале, где сделали общественные и креативные пространства. Но это истории не про эффективное производство. Старые корпуса можно приспособить для промышленного использования, но в очень ограниченных случаях, и экономическая эффективность будет сомнительна. Правильнее вывести мощности, например, в Колпино и запустить туда несколько веток скоростного трамвая.
Есть памятники промышленной архитектуры, которые можно сохранять. Но нужно понимать, что они будут убыточны.
Что касается жилья, я уже говорил: кирпич впитывает все из атмосферы, как губка. Поэтому нужно оценить, какое производство в этих стенах было. Правда, есть технология, которую давно финны придумали, когда кирпич пропитывают химией и фактически изолируют. Но при этом важно помнить: не все исторические промышленные постройки делали из материалов высочайшего качества. Многие из них долго не прослужат.