Горожане должны осмыслить и сформулировать свои желания
Петербургская архитектурная биеннале стала для города культурным событием. В этом году выставка пройдет в Мраморном зале Музея этнографии. Организаторы — Объединение архитектурных мастерских (ОАМ) и Союз архитекторов Петербурга. С подробностями — председатель ОАМ, заместитель генерального директора архитектурного бюро «Земцов, Кондиайн и партнеры» Михаил Кондиайн.
Кондиайн Михаил Олегович
Архитектурное бюро «Земцов, Кондиайн и партнёры»
– Чем биеннале‑2017 будет отличаться от предыдущих?
– Выставка проводится в шестой раз. Экспозиция традиционно включает работы, выполненные членами Объединения архитектурных мастерских Петербурга за последние два года. Особенностью этой биеннале станет ретроспектива ленинградской архитектуры от авангарда 1920‑х до 1990‑х годов, развернутая на галерее. Это взгляд на архитектуру советского прошлого и возможность сравнить то, что происходило тогда, с идеями, которые рождаются и развиваются сейчас. Это интересно всем, кто интересуется архитектурой, даже если не имеет к ней профессионального отношения.
– За прошедшие два года у коллег появились проекты, которые вам как архитектору хотелось бы рассмотреть подробнее?
– Поскольку на биеннале показывают не только постройки, но и проекты, подготовленные для участия в конкурсах, нереализованные работы, эскизы, я рассчитываю увидеть много интересного. Будут показаны конкурсные проекты редевелопмента «серого пояса» Петербурга. Я считаю этот конкурс самым ярким и важным профессиональным событием года. Но еще более важным будет разговор о тенденциях, которые мы пытаемся нащупать вместе с заказчиками, а иногда вопреки им.
– Каковы самые дискуссионные моменты в деловой программе?
– Самый острый — ситуация с охраной памятников. Сейчас мы видим реакцию общества на 1990‑е, когда центр перестраивали с элементами вандализма по отношению к историческим постройкам. Но движение градозащитников в нынешнем виде — противоположная крайность, возврат маятника. Мои опасения связаны с тем, что подобная защита культурного наследия на самом деле стимулирует его полное разрушение. В здание, которое не интересно для инвестора, не вложатся ни город, у которого нет на это средств, ни общественные организации. Нам придется считаться с законами экономики, потому что центр Петербурга — это не 8–10 домов, как в уездном городке. Это 7000 объектов, которые требуют особого отношения. Многие из них находятся в угрожающем состоянии. И действующее законодательство совершенно не отвечает на вопрос, что можно с этим сделать.
– Общество не умеет проводить границу между допустимым и недопустимым? Гуляя по Парижу, Лондону и Праге, мы радуемся не только сохранившейся архитектуре, но и тому, что в старых зданиях есть жизнь.
– Прага, оказавшись в соцлагере, удивительным образом избежала многих проблем, связанных с советским строем. А Париж — вообще классический пример нормального, без крупных катастроф, развития города. Даже французские революции не нанесли городской среде непоправимого ущерба. Стили, идеи, технологии сменяли друг друга на удивление плавно, и в соответствии с этим менялось градостроительное законодательство. У нас было несколько очень резких поворотов — от анархии до попыток контролировать все, включая идеи.
– Одной из тем этой биеннале стало архитектурное просвещение. Что имеется в виду? Вы научите горожан разбираться в качестве современной архитектуры? Что вообще делает новый жилой квартал качественным?
– Прежде всего масштаб. Он даже важнее, чем прорисовка фасадов. В Петербурге немало кварталов, окруженных домами-стенами высотой 25 этажей. Подавляющая человека архитектура — страшная вещь, поскольку она «работает» в течение десятилетий. Есть люди, которые вырабатывают к этому иммунитет, начинают верить, что им это нравится. Но все же лучше делать разновысотные здания, которые позволяют видеть небо.
В старом Петербурге очень многие фасады нарисованы весьма скромно. Город строился быстро, в нем много прямых улиц, не хватает курдонеров, садиков, маленьких площадей. Но тем не менее возникала замечательная среда.
– А запрос на разнообразие — эстетическое и функциональное — у постсоветского человека есть?
– В каждом человеке это живет как несформулированная потребность. Но когда ему предлагают выбор между плохим и очень плохим, она остается подавленной.
Проблема российских архитекторов в том, что они хорошо справляются с задачами на уровне объемно-пространственных решений, но зачастую плохо владеют градостроительным инструментарием. Чем больше масштаб проектирования, тем больше видно несуразностей. На уровне квартала ошибки серьезны, на уровне города каждая ошибка — полная беда.
В массовой застройке мало проектов, которые учитывают хотя бы большинство необходимых человеку функций. Первые хорошие примеры появляются в бизнес-классе, но это оазисы.
Мы в своем бюро на серии жилых проектов выработали несколько прин-ципов, которые обязательно должны учитываться в массовой застройке. Например, защита от ветра внутри квартала, защита от шума и транспорта, разные уровни безопасности. Далее идут требования к высотности, масштабу, организации входных групп, выходов во двор и так далее. Человек должен чувствовать себя дома не в момент, когда открывает дверь в квартиру, а раньше, когда входит в квартал. Когда идет за ребенком в садик по зеленой безопасной территории, где на него не давят ни шум, ни трафик.
Архитектор должен продумать точки, где человек сможет сделать небольшие покупки. Хорошо, когда есть возможность спроектировать торговую улицу, которая вмещает не только торгово‑ресторанную, но и прогулочную, развлекательную, социальную активности. Возможность просто поглазеть на витрины, встретить знакомых, посидеть на террасе кафе с чашкой кофе занимает важное место в структуре городских ценностей.
Качество жилья, которое люди вынуждены были покупать до сих пор, фактически было навязано им. Жилищный голод приводил к тому, что человек хватал все подряд. Очень важно, смогут ли люди осмыслить и сформулировать свои желания.
– В этом и состоит цель архитектурного просвещения?
– Да. У нас нет сегодня градостроительной идеологии, задающей систему ценностей, внутри которой архитектор мог бы свободно выражать свои идеи. На биеннале мы также будем обсуждать проблемы профессионального образования, преемственности, последовательности развития без потери времени на новые революции, на повторное прохождение того же пути.
Весь блок деловой программы, связанный с молодыми архитекторами, их инициативами и активностями, очень интересен. У них пока нет возможности создавать жилые кварталы, театры, музеи, но есть большой творческий накал, который они выражают очень своеобразно. Это целая архитектурная субкультура, которую надо научиться понимать и использовать. В инсталляциях, небольших проектах благоустройства появляются самые неожиданные хорошие качества. Некоторые из них задают новые тенденции, которые будут развиваться и масштабироваться.
Мнения экспертов
«Мы в этом году выставляем здание Всероссийского научно-исследовательского института радиоаппаратуры на территории Обуховского завода, построенное в 2016‑м по совместному со «Студией‑44» проекту. Оно обращено главным фасадом на Неву недалеко от Вантового моста и должно заинтересовать коллег. И проект на «бумажной» стадии — жилое дом со встроенными помещениями на улице Эсперова. Он интересен постольку, поскольку сейчас формируется застройка Крестовского. И как все, что там строится, может быть подвергнут критике. Мне интересно увидеть проекты, с которыми петербургские мастерские участвовали в международных конкурсах. Наверняка будут показаны работы, отмеченные премиями на «Зодчестве» и «Архитектоне». Открытия всегда возможны, поскольку биеннале допускает показ того, что еще не выносилось на публику.
Но это не юбилейная биеннале. На ней мы демострируем проекты и постройки, которые создаются в условиях тяжелой кризисной ситуации, в очень жестких (с точки зрения экономики) отношениях с заказчиком. Конечно, это будет видно в экспозиции. Наиболее актуальной станет тема сохранения облика города. Мне лично интересно все, что касается взаимоотношений архитекторов и власти, разных аспектов законодательства в области градостроительства и архитектуры. Кажется удачной идея собрать вместе всех ныне здравствующих главных архитекторов Петербурга, услышать и сравнить их взгляды на то, что происходит с городом.»
«Биеннале должна показать, что архитекторы живы, не все проекты переместились в жесткий эконом-класс и мастерские еще занимаются творчеством. Бюро «А. Лен» выставит хоккейный комплекс СКА, проекты в Воронеже, Туле, Уфе. Покажем дом в стиле неомодерн на ул. Чапаева, построенный, по мнению заказчика, «в лучших традициях шведской архитектуры».
В этом году у выставки новый оператор — Российская гильдия управляющих и девелоперов. Для архитекторов сейчас важно развивать контакты с девелоперами, нести идеи в деловые круги, сближать взгляды на общее дело. Болевых точек огромное количество. Интересной идеей мне представляются спарринги между архитекторами и девелоперами, между архитекторами и градозащитниками. Хотя сейчас любая конференция превращается в ринг. Архитекторы постоянно оказываются в роли Дон Кихотов, сражаясь за красоту против выгоды. Биеннале — единственная выставка, которую устраивает творческий союз без помощи государства, являясь одновременно ее драйвером, организатором и финансирующей структурой. Город ждет культурное событие на красивой площадке Музея этнографии.»
«Мы знаем достижения друг друга и по градсоветам, и по публикациям в ежегоднике, но экспозиция показывает проекты более полно и емко. Главное, что мы предъявляем достижения профессионального цеха обществу. Я ожидаю прямого (без посредников!) диалога с горожанами, которого так не хватает всем.
Наша мастерская покажет новые работы в 130‑м квартале, возле «Новотеля», проект реконструкции отеля «Севастополь» в Крыму, новый речной вокзал в Архангельске. Главная часть нашей экспозиции — комплекс, спроектированный для Военно-медицинской академии. Будут представлены новые изыскания по регенерации Этнографического музея с завершением ансамбля. Впервые мы демонстрируем в широком формате наши проекты в области храмовой архитектуры.»
