«Произойдёт перезагрузка сознания»

«Архитектура – застывшая музыка», сказал Шеллинг. Парадокс: время закручивается всё стремительнее. Однако некоторые вещи остаются почти неизменными. Плёночный магнитофон – что-то из эпохи наполеоновских войн. И теперь вся твоя музыка умещается на крохотной флешке. Но флешка лежит на столе всё в том же старом доме, для которого Grundig был диковинной новинкой.

О том, как меняется подход к архитектуре, какие тренды будут послезавтра определять облик городов и кварталов, мы беседует с Иваном Сухих, архитектором, основателем бюро «Параметрика».

– Давайте начнём с определений: чем отличается архитектор от урбаниста?

– Это разные специальности. Архитектор – более узкая. У нас понятие урбанистики сформировалось в том числе под влиянием блогеров-дилетантов…

– Это вы Варламова имеете в виду?

– Да их много… Они плодятся. Но если мы говорим про голландское, например, бюро, которое решает серьёзные градостроительные проблемы в разных странах, – это совсем другое.

Российский урбанизм основан на сравнении с европейскими историями, хотя мы скорее азиаты, в том числе – по стилю управления. Достаточно посмотреть, как у нас принято заходить в кабинет к начальнику… У нас свой контекст, смесь Европы с Азией. Урбанист должен во всём этом разобраться, выбрать лучшие практики, которые сработают именно у нас, учесть особенности технологии и то, что у наших подрядчиков не всегда руки растут из правильного места. И найти решение.

Архитектор – человек, который закончил институт. Он может стать урбанистом, может проектировать жилые здания. Это ремесло: он не может быть универсалом. Ремесло – это когда ты день за днём делаешь одинаковые или похожие операции и стараешься выполнять их как можно лучше.

– Урбанист составляет словарь и грамматику, архитектор пишет волшебный текст?

– Да, можно и так посмотреть. Урбанист формирует задание для архитектора. Дирижёр не должен уметь играть на всех инструментах. Урбанист работает со временем – с годами и трендами. Любой проект занимает определённый срок, и чаще это не годы, а десятилетия.

– Тем не менее великих архитекторов мы знаем, а их урбанистов, кроме барона Османа да Петра Первого, сходу и не назовём…

– Сталин был серьёзным урбанистом. Даже за лужковский период не смогли основательно испортить транспортную схему Москвы, заложенную при нём.

– А вы себя считаете архитектором или урбанистом?

– Ни то ни другое. В Европе есть такая специализация – «архитектор-продуктолог». Мы формируем продукт для девелопера, то, что он будет продавать. Здесь важно иметь компетенции и в архитектуре, и в урбанистике, разбираться в экономике и в технологиях.

– Вы трудились в крупных компаниях – ПИК, «Брусника»… Почему ушли?

– Когда работаешь в контуре компании, наступает такой момент, когда кайф от роста твоих компетенций прекращается. Ты зависишь от работы других отделов, других людей. Так что основная причина – остановка в росте. Я не карьеру имею в виду, а компетенции.

Но очень важно поработать в этом бизнесе, увидеть и понять его изнутри. У нас, к сожалению, многие архитекторы и урбанисты оторваны от тех, кто будет воплощать их проекты на практике. Да и от тех, кто потом будет жить в этих домах.

– В Петербурге вы с кем работаете?

– С компанией «ЛенРусСтрой», они строят город-сателлит в Новом Горелово. И мы для них готовим перезагрузку продукта с повышением класса. У них уже сформировался пул жильцов, которые живут в этой локации, работают, растят детей. Но для многих это было именно первое жильё, и они внутренне готовы перейти на новый уровень, с другим пониманием комфорта, с другими функциями, планировками. В дальнейшем этот новый продукт наши заказчики, надеюсь, будут использовать и в других проектах.

– Какие сдвиги в сознании потребителей и специалистов происходят в связи с пандемией?

– Многие наши клиенты и субподрядчики перешли на удалённую работу. Не нужно арендовать дорогой офис в центре, не нужна ежедневная миграция через город. Значит, растёт количество людей, которым надо с комфортом проводить восемь рабочих часов дома. Нужно адаптировать какие-то решения, которые раньше применялись в более высоких классах жилья, – отдельный кабинет и прочее.

Вторая история связана с введением ограничений. Например, в Москве – не далее 100 метров от дома. Кому-то повезло, и у него благоустроенный двор, зелень, есть какие-то рекреационные бенефиты. А я, например, жил в старом районе, на Солянке, где вместо двора – парковка, на улице – общественный транспорт, и остро не хватает рекреационных возможностей. Возникает тема самодостаточности небольших территорий: прогулки, спорт, зелень.

Третье направление – реанимация субурбии. Возвращение к американской модели – домик с участком. Многие из моих знакомых переместились на дачи: кто-то арендовал, у кого-то была, кто-то купил. Этот класс жилья получает дополнительный стимул для развития. Конечно, с учётом ограничений по бюджету покупки и по локации относительно города.

– Плюс лишняя комната – если на "удалёнке". Или загородный дом, который, как правило, дороже в эксплуатации. То есть потребности у людей стали больше, а денег – меньше. Как совместить?

– Вернёмся к началу: урбанист формирует задачу для архитектора. Можно построить в одной локации два дома, которые будут отличаться по себестоимости процентов на 40–50. Есть много инструментов для «сушки» себестоимости, они применяются на разных стадиях проекта. Сначала – мастер-план: расположение домов, понимание высотности, объёмных решений. Это один их самых важных этапов: насколько правильно ты поставишь дом. Ну, если очень упрощённо: есть, например, нормативы по инсоляции – два часа комната должна получать солнечный свет. Если мы ставим дом с севера на юг, можно добиться, чтобы на одну лестницу приходилось больше квартир. Если повернём на 90 градусов – понадобится больше лифтов и лестниц, потому что придётся проектировать «распашонки»…

– В архитектурном сообществе обсуждают инициативу – отменить требования по инсоляции…

– Это правила, с которыми нужно работать. Они позволяют предусматривать видовые квартиры, держать расстояние между фасадами. Если их отменить – боюсь, что некоторые компании начнут строить такие кварталы, жить в которых будет некомфортно. Другой вопрос – правила, конечно, надо дифференцировать по регионам. В Краснодаре или Сочи норматив будет работать наоборот: там самые комфортные квартиры – те, которые выходят на север или в тень. Настройки – нужны, убирать не следует. Это лишь один из параметров, для примера.

На втором этапе подготовки эскизного проекта девелопер уже должен работать с тем, как в это пятно интегрировать максимальное количество продаваемых площадей и минимальное – вспомогательных. Можно сделать самолёт на 10 пассажиров, но перелёт получится дорогой. Лучше на 100. Задача архитектора – максимально использовать ресурс (землю). В разрешённом объёме застройки сократить долю неэффективных площадей. Это коридоры, лестнично-лифтовые группы, какие-то помещения, связанные с обслуживанием и уборкой…

Следующая стадия – рабочая документация. Здесь уже идёт оптимальный подбор инженерных систем и точный расчёт материалоёмкости. Чтобы снизить количество бетона и арматуры на продаваемую площадь.

– То есть вы предлагаете разрабатывать и строить такие жилые «лоукостеры»?

– Да.

– Но в «лоукостере» вы проводите несколько часов, а в квартире – полжизни…

– Здесь более сложная зависимость. Есть айфон, и есть Xiaomi. Функции практически те же, разница в цене – на порядок.

Мы пытаемся дать покупателю функции жилья, допустим, бизнес-класса, но используя более дешёвые и рациональные решения, и с точки зрения планировок, и по материалам. Я ни в коем случае не призываю делать гетто.

Кстати: площадь в маленьких квартирах дороже, это общеизвестно. Но и дом в целом, в котором преобладают студии и "единички", тоже получится существенно дороже – в нём больше лифтов, больше "инженерки" и вспомогательных помещений. То есть ставить целью снижение бюджета покупки за счёт сокращения площадей и «мелкой нарезки» – это ошибочная стратегия: и покупатель переплачивает, и застройщик заработает меньше. Уже не говоря о социальных проблемах, которые неизбежно возникнут…

– Проблемы гетто возникнут не у застройщика, а у жителей. Застройщик как раз «мелкую нарезку», скорее всего, продаст. У снижения себестоимости есть нижняя граница, за которой начинается дефицит комфорта. Как уловить высоту этой планки? Как понять, что будет нужно покупателю (жителю) через 10 лет?

– Технологии строительства и способы использования жилья не меняются десятилетиями. Пространство, чтобы спать, отдыхать, работать… Радикальных изменений не происходит. Случаются более тонкие перемены. Например, производство одежды стало массовым, сама одежда – недорогой (исключая люксовые вещи). И сейчас трудно представить себе квартиру без какого-то места для хранения вещей…

– Но есть и обратные процессы. Мода на разумное потребление, дресс-кроссинг, сознательный отказ от покупки ненужного…

– Да, такие тенденции есть. Но они не стали массовыми. А мы ориентируемся именно на среднего потребителя. Моду задают пассионарии, потом она разрастается. Или нет. Сейчас это ранняя стадия. Бывает, что топ-менеджеры девелоперских компаний начинают принимать продуктовые решения, ориентируясь на свои запросы и представления. Это приводит к серьёзным ошибкам.

Изменение потребностей – длинные тренды. Чтобы подстраховаться, надо иметь в запасе гибкие планировочные решения, многофункциональность. Чтобы в одной планировке можно было проживать различные сценарии.

– В ваших интервью и публикациях довольно много места уделено транспортному каркасу проектов. Переход на "удалёнку", о котором мы говорили (по первым оценкам, 80% сотрудников вернутся в офисы, но 20% – нет), как-то повлияет на транспортную составляющую жилых проектов?

– Транспортный каркас также формируется на вырост, на много лет вперёд. Мы должны иметь множество альтернативных маршрутов. Пропускная способность транспортных артерий не всегда связана с шириной. В большинстве случаев люди передвигаются по определённым сценариям, и транспорт загружен неравномерно. Ночью его почти нет. Есть пиковые нагрузки. Новогодние закупки и снегопад неизбежно совпадают. Жить по разным графикам, скорее всего, не получится: либо никого, либо все поехали.  Вирус на эти пики не повлияет: сразу по завершении карантина – пробки у ИКЕА.

Мне нравится Портланд в США – чуть ли не единственный «пешеходоориентированный» город: там пешеход доминирует, имеет преимущество перед автотранспортом.

Из трендов, которые сильно изменят город, я бы первым назвал автоматизацию, беспилотные автомобили. Сейчас машина, особенно в крупных городах, это скорее маркетинговое, чем функциональное решение. Каршеринг, такси, общественный транспорт – намного выгоднее личного автомобиля. Самолёт большую часть времени проводит в воздухе, автомобиль – в гараже или на стоянке. И один пользователь вместе пяти. Но постепенно произойдёт перезагрузка сознания.

– То есть: мне на самом деле не нужна машина, а просто нужно попасть из точки А в точку Б?

– Да. Это будет подписка. На «Майбах» – дороже. На «Логан» – дешевле. И не нужны будут места для хранения автомобилей – они почти непрерывно будут ездить.

И уже сейчас нужно думать над ревитализацией тех площадей, которые сегодня используют для хранения автомобиля. Подземных паркингов, например, – их надо будет подо что-то другое приспособить. Я думаю, эта трансформация произойдёт на протяжении 20 лет, не более.

– А в варианте загородной жизни это как отразится? Вряд ли человек, живя в 100 километрах от города, откажется от личного автомобиля…

– Должны появиться девелоперы, которые не бросают клиента, продав ему дом, а сопровождают по жизни дальше. В Роттердаме есть проект апартаментов. А при нём – пристройка. И там некоторое количество каршеринговых автомобилей, которыми жители апартаментов могут пользоваться при необходимости или в каких-то экстренных случаях. Что-то похожее может появиться и в коттеджных посёлках.

– Возможен ли индустриальный подход в индивидуальном домостроении? Нет ли здесь скрытого противоречия?

– Никакого противоречия нет. В автомобильной промышленности вам могут собрать машину под индивидуальный заказ, за очень большие деньги. Но колёса и двигатель будут те же. Есть fixed и flexible: фиксированные части проекта (база) и переменные элементы: пристраивать террасу или нет, какой балкон подойдёт, какого типа окно. Просто надо глубоко проанализировать клиентские предпочтения, понять, какие запросы встречаются чаще.

– Кто для вас идеальный заказчик?

– Девелопер, который реализует продукт вдолгую, создаёт династический бизнес. Он будет нести ответственность за проект, а если не он сам – так его дети. Я как-то спросил у финнов: отчего вы прекратили заниматься удешевлением панелей? Они ответили: большие затраты по гарантийным случаям, по тем домам, с которыми мы экспериментировали в 70-е…