Криминальное чтиво

Вот классики не брезговали. Тут вам и рейдерский захват поместья через коррумпированный суд («Дубровский»), и трагические отношения с микрофинансовой организацией на почве невыплаченных арендных взносов («Преступление и наказание»), и продажа с торгов заложенных сельхозугодий («Вишнёвый сад»)…

Современники проходят мимо. Хотя чуть ли не каждый день случаются истории, достойные хотя бы сериала.

Вот, например, сюжет "о краже стиральной машины». (О нём подробно рассказывала «Фонтанка».) Напомним фабулу вкратце. Предприниматель Антон Давыдов решил снять квартиру. Человек небедный, работает в цветочном бизнесе; его устроил просторный вариант в ЖК «Аристократ» на Большой Зелениной за 300 000 рублей в месяц. Клиент внёс залог, как это принято в сфере жилой аренды, в размере месячной платы. Владелица квартиры – светская барышня Снежана Грибова. Как пишут СМИ – подруга продюсера Зингера. Ну, супруги Давыдовы жили-поживали; через год владелица решила сдать квартиру другим нанимателям. Поссорились; Грибова заявила, что депозит не вернёт. Давыдов съехал, а чтобы смягчить печаль по депозиту, прихватил с собой стиральную машину и электрочайник. На него тут же завели уголовное дело и упекли в СИЗО. Петроградские правоохранители намекнули, что дело можно и замять. Конечно, не бесплатно. Конкретнее – за 8 млн рублей. Давыдова отпустили под залог. Передача взятки происходила уже под контролем ФСБ. Меченые купюры, следы краски на руках оперативника… Кстати: как закончится дело о покраже «стиралки» – до сих пор непонятно. А светская хроника сообщает, что с продюсером Снежана рассталась, и теперь он (сюрприз!) тоже под следствием.

Тут вам и криминал, и сцены из жизни сelebrities, и (сюжетно обоснованные) вороха цветов в петербургском стылом ноябре. Часть кадров можно снимать как бы изнутри стиралки…

Или вот ещё.

Граждане Заманов, Байрамов и Гусейнова затеяли квартирное мошенничество. Подобрали подходящую бабушку-пенсионерку с квартиркой на проспекте Славы. (Тут уместны несколько долгих планов в жанре «физиологического очерка» – скупые сцены из жизни купчинских дворов.) Обычно дальше у мошенников в дело идут большие дозы алкоголя или психотропных препаратов. Но это с дедушками. А с бабушкой такой сценарий не прокатывал. И тогда жулики нашли нетривиальный ход. Они подарили старушке собаку!

И под предлогом регистрации пса в собственность – подсунули на подпись договор купли-продажи квартиры. Казалось бы – вот уже совсем близко заветные миллионы. Не тут-то было! Бдительная бабушка загодя, ещё до появления мошенников на горизонте, отправилась в Росреестр и запретила любые действия с квартирой без своего личного участия. (Тут уместна перебивка рекламой Росреестра и сайта госуслуг.) Незадачливые злодеи получили условные сроки. В финальных кадрах – пенсионерка с псом на поводке удаляется в подсвеченные закатом купчинские дворы…

Случается, конечно, материал и для психологической драмы. Недавно был вынесен приговор по одному из эпизодов многоступенчатого «дела Слабиковых» (хищение пяти миллиардов рублей под соусом саморегулирования). В основной линии – особняки, забитые наличкой, хитроумные финансовые схемы и пр. А сбоку – человеческая драма Екатерины Д. В ней фигурируют более скромные суммы (всего-то 38 миллионов) и какие-то малоинтересные подробности: «завладела паролем», «осуществила перевод через личный кабинет…» Но! Все эти действия героиня драмы совершала не из корысти. А в силу, как показала экспертиза, «глубокой психологической зависимости» от главного жулика – Алексея Шувалова. (Он же Рыжиков, он же Шихалеев.) Насколько можно судить по материалам дела, сначала была «привязанность», потом – страх («угрожал расправиться с семьёй»). Можно развернуть: как глобальная корысть крушит обычные судьбы, как мимолётный роман превращается в ошейник и приводит за решётку (условно)… Лоск высоких государственных кабинетов, где всё фальшиво, и только деньги – настоящие. Но токсичные.

Наконец, чисто петербургский нуар. Невский район, обыкновенная (!) петербургская коммуналка. В чёрно-белой гамме, конечно. (Здесь уместны цитаты – то ли из Германа, то ли из Балабанова.) В коммуналке живут две дамы, одна с супругом, другая без. Живут десять лет. Регулярные конфликты «на почве личных неприязненных отношений». Музыкальный ряд передаёт рост напряжения, незаметного под «бытовухой». Кульминация: одна из них, выйдя на кухню, обнаружила, что другая «без разрешения воспользовалась её посудой, переместила её вещи, а также пользовалась её духовым шкафом»! Нож, несколько ударов, «дальнейшего не помнит».

Впрочем, в суде прозвучал нюанс: убийца рассказала, как «несколько лет назад на природе спасла жизнь потерпевшей». Про мужа в приговоре ничего не сказано; может быть, зря? Впрочем, сценаристы додумают. Психологический триллер о непереносимости нарушения границ личного пространства.

Возможно, о трагической сущности петербургских коммуналок такой фильм расскажет больше, чем сухие цифры Жилищного комитета… Мы привыкли измерять рынок метрами, процентами, рублями. А если посчитать в судьбах?