В Лондоне за 1 млн фунтов продают знаменитый узкий дом. А вам приходилось иметь дело с экзотической недвижимостью?

А вам приходилось иметь дело с необычными (экзотическими) объектами: покупать их или продавать, проектировать или строить, оценивать, консультировать владельцев?

Петр Войчинский,
генеральный директор АН «МК Элит»:
– Я не очень понимаю, миллион фунтов за такой объект недвижимости — это мало или много? Вообще, не существует оценки «редких» объектов. Мы все понимаем, что редкие — зачастую это неудобные для постоянного проживания. Конечно, если мы говорим о таких объектах, как в Лондоне.

В продаже у нас есть квартиры, например, на самой узкой улице Петербурга — Репина. Или в доме номер 2б по каналу Грибоедова, практически в Михайловском саду. Или на Большой Морской, рядом с аркой Главного штаба. Все эти дома-квартиры и редкие, и уникальные, но вряд ли они пригодны для семейного проживания. Туристы, сувенирщики, шум и гам мешают их обитателям жить спокойно.

Тем не менее такие объекты востребованы! Безусловно, они нравятся иностранным покупателям либо ценителям уникального товара.
Зачастую к рыночной стоимости подобных объектов можно добавить 20–25%.

Диана Елунина,
исполнительный директор АН «Элитные квартиры»:
– У всех свои «пунктики». Вот я, например, никогда не прохожу через турникет номер шесть в метро. Почему? Не знаю. Потому что. Так и с покупкой квартиры — у всех свои таракашки. Все люди разные, и тем самым интереснее работать. В последнее время многие покупают квартиры по фэншуй. Была одна клиентка, с которой мы обошли 64 одинаковые квартиры в новом доме, пока она не поняла, что ей нужна первая. Был клиент с хомяком. Для него в квартире должна быть «комната» метр на метр и непременно с окном.

Чтобы Вова (так зовут хомяка) смотрел на улицу. Доводы о том, что вряд ли он вообще поймет, что это окно, а за ним мир, были неубедительны. Тем более Вова должен спать в клетке. Ну да ладно. Был клиент, который купил квартиру с 79-метровой террасой, чтобы выгуливать крокодила, который перестал помещаться в ванной. Подарили. А очень творческая клиентка пришла с запросом о светлой, просторной квартире-студии метров 50–60 для кукол.

Святослав Гайкович,
руководитель АМ «Студия-17»:
– Российское отношение к параметрам жилья во многом надуманное, расхожее и пошлое. В Лондоне мне приходилось не раз бывать, и я отметил: местные риэлторы в объявлениях часто даже не указывают площадь предлагаемого жилья.

Главное в другом: локация, вид из окон, удобство подходов и рациональность планировки. Метраж интересует едва ли не в последнюю очередь. А наши граждане бьются за каждый квадратный дециметр. Кстати, мой близкий родственник в Лондоне живет в таун-хаусе шириной 5 метров, в то время как наши студенты архитектурных вузов уверены, что дом уже 6 метров — как-то бедновато. А то, что апартаменты в упомянутом таунхаусе стоят полтора миллиона фунтов, им невдомек. В общем, меня удручает отношение к параметрам жилья у наших граждан, в том числе состоятельных.

Борис Мошенский,
генеральный директор Maris в ассоциации с CBRE:
– В нашей практике были не столько экзотические объекты, сколько уникальные. Например, нам довелось участвовать в оценке гранд-отеля «Европа», который к тому же еще и памятник архитектуры. А еще было такое, как продажа в Великом Новгороде площадки бывшего завода, на котором в советские годы производили кинескопы для телевизоров.

Завод был одним из крупнейших стекольных производств на просторах СССР, но в наши дни представлял плачевное зрелище, сопоставимое с фильмом «Сталкер» Андрея Тарковского. Необходимо было не только оценить, но и продать этот имущественный комплекс. Мы справились с этой задачей во многом благодаря использованию различных нестандартных подходов.

Михаил Мамошин,
руководитель АМ «Студия Михаила Мамошина»:
– Лондонские сюжеты с узкими домами обусловлены средневековой историей развития города. В Петербурге такого периода не было, но у нашего города — свои необычности, просто мало кто их замечает. Хотя бы потому, что многие из них расположены во дворах, куда сегодня так просто не попадешь. Например, круглый флигель — во дворе на Гороховой и набережной Фонтанки, или курдонеры у жилых домов на улицах Пестеля и Кирочной, построенных по проекту Сюзора. Про необычный острый угол Главного штаба, выходящий к Мойке, наверное, все знают?

Николай Вечер,
вице-президент GVA Sawyer:
– Самым необычным объектом, пожалуй, была однокомнатная квартира в башнях «Москва-Сити», стоимость которой мы как-то оценивали. Площадь этой «единички» составляла около 210 кв.м.

Алексей Шаскольский,
заместитель руководителя департамента оценки Института проблем предпринимательства:
– Экзотических объектов и у нас хватает. Взять хоть территорию бывшей «Набережной Европы». Я в 1990-х оценивал этот имущественный комплекс и водил туда коллегу-американца. На одном городском пятачке — старинные винные склады, производство ракетного топлива и «стекляшка», где бабушки в пол-литровых баночках кипятят двумя лезвиями чай… Все это с видом на Зимний, на Биржу… Такого точно больше нигде увидеть было нельзя!

Но самый экзотический объект в моей практике был в Москве. Там рядом с так называемым Генеральским домом построили подземный бункер с командным пунктом и выходом в метро — на случай атомной войны. А сверху замаскировали зданием в стиле классицизма. Потом, когда бункер стратегическое значение утратил, все это решили продать, и надо было придумать, что в этой подземной части можно сделать. В принципе, там спокойно помещались и тир, и бассейн.

Но я еще подумал, что можно было бы сделать музей холодной войны. И действительно, нашелся покупатель, который его создал. Недвижимость — вообще предмет затейливый. Может, поэтому она притягивает нестандартных личностей. Всякая оценка — вызов. Иногда даже здравому смыслу.

Альберт Харченко,
генеральный директор East Real:
– Такие объекты, безусловно, интересны, хотя ожидания продавцов, которые считают их выдающимися, зачастую сильно завышены. Единственный пример экзотики из личного опыта — стильная квартира в центре города со спальней без окон, в которой я с удовольствием жил несколько лет, будучи холостяком.

Блейк Андерсон-Бунтз,
генеральный директор Hospitality Management:
– Как управляющая компания мы работали над разнообразными необычными проектами на стадии их планирования и строительства. Это дома на деревьях, ледовый дворец с гостиничными номерами, самый большой в мире футбольный мяч из шоколада (для ЧМ-2018). Мы превращали пещеру в комнату для мероприятий, проектировали самые маленькие гостиничные номера с полным сервисом, преобразовывали реку в естественный бассейн. Основная причина, по которой такие проекты создаются, — привлечение внимания и получение маркетингового эффекта для других коммерческих проектов.

В Петербурге есть здание, ставшее широко известным из-за самого большого трехмерного изображения чемодана на фасаде — это отель «Карелия». А граффити внесено в Книгу рекордов Гиннесса.

Что-то необычное и успешное можно сделать из любого объекта. Например, реконструкция маяков под отели, рестораны в полной темноте, шведские отели изо льда, отели в склонах гор. Цель в том, чтобы дать людям шанс испытать новые впечатления, за которые они готовы платить.

Почему бы не сделать дом в Лондоне, о котором речь, самым узким отелем в мире? Если в России найдется инвестор, желающий купить эту недвижимость и пригласить Hospitality Management, я готов сделать ему заманчивое предложение: всего 213 рублей за управление будущим уникальным отелем и 2,13% от прибыли ежемесячно!

Кстати сказать, гостиничный рынок Лондона, наряду с парижским, очень привлекателен для инвестиций. Около 30% всех капитало-вложений в мировую отельную индустрию приходится на эти города.

Илья Андреев,
управляющий партнер компании Zenith:
– В моей практике самый экзотический и необычный объект — комплекс на Конюшенной площади, 1. Это очень серьезный федеральный памятник, с большим набором ограничений и условий. В этом объекте сочетались мощная историческая составляющая и колоссальные технические проблемы. (Например, при создании подземного паркинга.) Но все было преодолимо, мы проделали большую работу, учли замечания Минкульта и мнения авторов историко-культурной экспертизы… И все зря! Потому что Петербург — город контрастов!

Валерия Костина,
управляющий директор ГК «Плюс»:
– Все зависит от места. Побывав в Токио, я убедилась, что действительно продают и покупают двухуровневые квартиры общей площадью около 10 кв.м. В них есть санузел, кухня, трансформируемое спальное место, и люди там живут. Но там все дело в перенаселенности, недвижимость стоит очень дорого, и на каждого жителя очень мало площади.

А узкие дома я видела во Вьетнаме. Там очень жестко регулируется ширина здания — его фасада, выходящего на улицу. Для домов установлена квота. По дороге из Хошимина до побережья, вдоль трассы очень много таких домов. Их ширина 2–2,5 метра, а длина — и пять, и 20 метров. То есть можно строить вверх и в глубину, а вдоль дороги — около двух метров, и все. Все очень любят эту сторону домов: фасады раскрашивают в разные цвета, они яркие и красивые, а все остальное «в грязном бетоне».

Поэтому крайне необычными выглядят некоторые проекты на городских окраинах и у границ Петербурга, где места, казалось бы, очень много. Но у меня некий страх вызывают квартиры площадью, например, 18 кв.м, которые в этих проектах продают.

Алексей Потапов,
руководитель проекта «Ламбери»:
– В нашем коттеджном комплексе «Ламбери» (это в Энколово) есть очень своеобразный участок — с уклоном практически под 45%. Продавать такой надел — нереально: покупатель просто не сможет представить, как и что здесь можно построить. И мы спроектировали для этого участка такой специальный дом: с одной стороны — три этажа, с другой — один. Вписали постройку в ландшафт. К строительству еще не приступали.

А поскольку у нас весь поселок выдержан в английском стиле, мы посмотрели, как ставили замки на горных склонах предки нынешних шотландцев. Очень полезно.
Кто бы что ни говорил, загородные покупки совершаются на эмоциях. Наша задача — сделать такой дом, чтобы он вызывал у покупателя немедленный «вау-эффект».

Сергей Орешкин,
архитектор:
– Когда-то давно, на заре перестройки, мы проектировали дом для одного известного астролога. Видимо, чего-то он опасался, то ли земных недобрых сил, то ли небесных… В общем, он попросил предусмотреть для него мощный подземный этаж, оттуда — тоннель (метров пятьдесят), выводящий на склон холма, и уже оттуда — дорожку в лес.

А в начале «нулевых» работали в Минводах, проектировали и строили дом для предпринимателя из небольшой горской народности. Он занимался мехами: откуда-то их привозил, перевозил, продавал в Москве… Но заказал он примерно то же, что и астролог: подземный этаж (больше самого дома!), тоннель к склону холма — все на случай внезапной эвакуации. Люди разные, а страхи похожие.