Арзу Фаталиев: «Таких объемов бюджетного строительства мы еще не видели»

— Как менялись объем и число объектов в АИП в последние годы? 
— Объем постоянно рос. Если в 2020 году в строительстве находилось 96 объектов, то в этом уже 165. В конце 2019 года, когда я пришел на эту работу, объем нашего АИПа не превышал 9 млрд рублей. Три года назад общий бюджет уже составлял 25,4 млрд рублей. А в 2023-м наш бюджет уже превышает 62 млрд рублей. Сейчас в стадии строительства находится 165 объектов и в стадии проектно-изыскательских работ – 111.  
До конца года мы планируем ввести в эксплуатацию 25 объектов: девять общеобразовательных школ, пять детских садиков, пять объектов здравоохранения и шесть социальных объектов иного назначения. 

— Как менялся состав объектов АИП? 
— В последние годы приоритет отдается строительству объектов образования и здравоохранения. Самый заметный рост – по числу возводимых школ: в 2020 году – 17, а в этом строятся уже 39. Прибавилось и объектов здравоохранения: 19 – в 2020-м, 26 – в 2023 году. Это больницы, поликлиники, подстанции скорой помощи и т. д. В них очень нуждаются новые кварталы. Много внимания бюджет уделяет и спортивным объектам – сейчас их в стройке 11. Также мы возводим пожарные депо, объекты культуры, жилые дома и т. д. 

— В Смольном давно говорят о том, что жилье для социальных нужд город должен строить сам. Но есть ли для этого участки? 
— Естественно, подавляющий объем жилищного строительства приходится на частных инвесторов. И бюджет выкупает у них квартиры для своих нужд. Но квартирография, которую планируют в своих проектах девелоперы, не всегда подходит под задание жилищного комитета: в стандартном сегменте рынка очень мало многокомнатных квартир, которые необходимы многодетным семьям. Четырех-, а уж тем более пятикомнатных вариантов просто не найти. Не все проекты подходят и для маломобильных групп.  
В этом году предстоит ввести дом на Глухарской улице площадью около 20 тыс. кв. м. В следующем году сдадим еще один – 29 тыс. кв. м. Городских наделов, конечно, мало, но мы изыскиваем возможности, например, работаем с участком в Колпино. 

— Как меняются сами объекты и требования к ним? Какие новые технологии появились? 
— В 2021 году существенно изменилось множество нормативных документов, в том числе СанПиН, а некоторые и вовсе отменены. Пришлось перестраиваться и перерабатывать большинство проектов. Регулярно меняются и требования по пожарной безопасности, например, в части путей эвакуации и аварийных выходов из помещений, в том числе с учетом возможностей маломобильного населения.  
В результате увеличились размеры холлов и проемов, появляются пандусы, лифты и подъемники и т. д. Эти изменения касаются всех общественных зданий и сооружений, что в целом сказалось на увеличении их площади. 
При строительстве школ и детских садов теперь обязательно наличие бассейнов. Причем в школах мы проектируем две чаши для детей разного возраста. Кроме того, предусматриваются специализированные классы для углубленного изучения определенных предметов, что позволяет детям определиться с будущей профессией. Создаются классы и пространства для дополнительного образования, внеурочной деятельности. 
А все объекты здравоохранения теперь оснащаются системами телемедицины для видеоконсультаций специалистов, роботизированных дистанционных операций, обучающих видеоконференций. Во всех поликлиниках мы устанавливаем оборудование для открытой регистратуры, электронной очереди, информационные табло и мониторы у кабинетов врачей. Применяются и новые транспортные системы, например, пневматическая почта. 
Во время пандемии, когда срочно потребовалось увеличить число койко-мест, мы за пять месяцев возвели новый многопрофильный лечебно-диагностический корпус для Госпиталя для ветеранов войн. Проектирование велось одновременно со стройкой. Для ускорения, например, применяли навесные фасады и уходили от «мокрых» процессов в отделке, используя готовые панели, окрашенные на производстве. За счет таких решений удалось не только сократить сроки, но и выдержать высокое качество. Да и эксплуатировать помещения проще. Этот опыт теперь применяется и на других объектах здравоохранения. 
 
— Какие самые сложные или интересные объекты? 
— Самые сложные – долгострои. У нас есть объекты, строительство которых было приостановлено с 2011–2012 годов. Их проектировали по старым нормативам, которые существенно изменились. Где-то есть только «коробки», которые надо обследовать, оценивать их техническое состояние, а потом перепроектировать в соответствии с новыми требованиями – зачастую с увеличением площадей. Это очень сложно и, по сути, означает полный демонтаж.  
Очень сложный и в то же время интересный проект – приспособление для современного использования здания библиотеки имени В. В. Маяковского на Фонтанке. Это бывшее здание Свято-Троице-Сергиева монастыря – объект культурного наследия регионального значения. Реконструкция затронула все этажи, проведено усиление существующих конструкций, замена инженерных коммуникаций, проводились реставрационные работы и перепланировка помещений. В итоге удалось организовать полное самообслуживание посетителей. Установлена даже монорельсовая транспортная система «Телелифт», которая перемещает все виды изданий в закрытых контейнерах, обеспечивая их сохранность и быструю доставку между всеми этажами. Чтобы смонтировать новые инженерные системы в историческом здании, приходилось многие технические решения придумывать на месте. Изначально мы вообще сомневались, что «Телелифт» удастся установить. Теперь эту технологию будем использовать для строительства архива в Красногвардейском районе. 

— Какие законодательные изменения в системе госзаказа вы считаете наиболее важными? Что еще нужно корректировать? 
— Переход на электронное актирование и формирование распоряжений о совершении казначейского платежа в единой информационной системе. Благодаря этому подрядчик, предъявляя какой-то объем выполненных работ, очень быстро получает деньги. 
Что касается дальнейших изменений, то, учитывая высокую стоимость наших закупок, есть смысл устранить прямую зависимость размера обеспечения исполнения контракта от размера аванса. Объекты дорогие, подрядчикам надо оплачивать оборудование и материалы, и многим очень тяжело изыскать средства на обеспечительные меры. Многие даже отказываются от аванса. Его еще и получить сложно: сначала субподрядчики должны отчитаться о работах, чтобы казначейство все проверило и перевело деньги подрядчику. Так что многие предпочитают начинать без аванса, закрывая акты о выполнении определенных этапов, и эти работы мы быстро оплачиваем. Да и нам так удобнее – рассчитываться по факту за выполненные работы.  

— Удалось ли решить проблему некачественного проектирования, довольно болезненную несколько лет назад? 
— Сейчас оплата проекта происходит только после прохождения госэкспертизы – после разработки полного комплекта проектной, рабочей, а также сметной документации. Это исключает риск получения некачественной документации. Кроме того, проектировщик предоставляет банковскую гарантию для погашения претензий при выявлении недостатков в ходе строительства или эксплуатации объекта. У нас также есть своя группа специалистов, которые оценивают документацию перед экспертизой. Так что большинство недобросовестных подрядчиков отсеялось. Они просто поняли, что деньги сразу не получат. Хотя есть и проблемные проектировщики. В одном из десяти случаев мы сталкиваемся с какими-то сложностями, а иногда и контракты приходится расторгать. 

— Насколько оправдано возвращение к системе проектирования и строительства в рамках одного контракта? 
— Это очень ускоряет создание объектов. Так можно успеть завершить стройку, не столкнувшись с изменением каких-либо нормативов. Мы эту схему опробовали при строительстве высокотехнологичных медицинских корпусов. Как я уже говорил, проекты удалось реализовать в очень сжатые сроки. Сейчас мы уже заключили ряд таких контрактов на объекты образования. После их завершения будем оценивать результаты, но опыт с объектами здравоохранения оказался позитивным. 

— Как складываются отношения с подрядчиками? Было время, когда много контрактов расторгалось. 
— За три года удалось избавиться почти от всех недобросовестных подрядчиков. Компании набрались опыта, знают, как работать с госзаказом, сроки выдерживают, качество обеспечивают. Остались лишь единичные фирмы, которые серьезно демпингуют, выигрывают конкурсы, выходят на объект, но порой даже представления о том, что такое стройка, не имеют. Так что случаются и односторонние расторжения договоров. Мы пытаемся выявлять непрофессионалов как можно раньше и расстаться с ними в самом начале работ, чтобы не терять драгоценное время. В целом, получается – ведь почти все недостроенные объекты в городе завершены.  

— Когда Петербург перейдет на ресурсно-индексный метод ценообразования в рамках госзаказа? 
— Планируем в третьем квартале 2023 года. Но для этого в информационной системе ценообразования должны появиться все данные о сметных ценах строительных ресурсов и индексах изменения сметной стоимости. Однако немногие, например, производители стройматериалов размещают эти сведения. Некоторые мотивируют это тем, что цены часто меняются. Так что наполнение системы информацией идет очень тяжело. При этом расчетная стоимость строительства растет гораздо медленнее, чем реальная. Боюсь, индексы не будут успевать за ценообразованием.