Сергей Копша: «Мы называем наши комбинаты многодельными»

— Почему вы решили обратиться к советскому опыту индустриального домостроения? 
— Прежде всего, это связано с тем, что индустриальное домостроение выделено в число приоритетов в федеральной Стратегии развития строительной отрасли и ЖКХ до 2030 года. Там определены три типа актуальных технологий: сборный монолитный каркас, объемно-блочное домостроение и деревянное домостроение. 

— Но стратегия же не на пустом месте образовалась, эти приоритеты появились вследствие определенной ситуации, которая сложилась в экономике. 
— Безусловно. В советское время ставка была именно на индустриальные технологии, в том числе каркасно-панельное домостроение. Они позволяли строить быстро, имея высокую заводскую готовность. 
Под эти технологии разрабатывались проектные решения, развивались домостроительные комбинаты, планировались объемы строительства. 
По мере перехода к рыночной экономике у потребителя менялись запросы в сторону разнообразия планировок и архитектуры, большего комфорта. Соответственно строители и производители стройматериалов стали искать варианты удовлетворения этих новых запросов. 
Между тем существовавшие промышленные мощности по производству сборных элементов железобетонных конструкций к тому моменту уже достигли высокой степени износа. Поэтому возник вопрос: стоит ли их модернизировать, учитывая, что такой загрузки, как в советское время, уже нет? Ведь мощности ДСК были рассчитаны на определенные объемы производства в соответствии с заказом: не меньше 200 тыс. кв. м в год для выхода на рентабельность. 
Застройщики в тот период пришли к выводу, что с экономической точки зрения им выгоднее развивать монолитное домостроение, а именно каркасный монолит. Он не требует больших капитальных затрат. И в то же время это абсолютно не индустриальный способ. Вся структура себестоимости здесь складывалась из двух основных показателей: стоимость сырья (а это инертные материалы: цемент, бетон, металл) и стоимость трудовых ресурсов. В то время трудовые ресурсы практически все были завозные и дешевые. Сырье и материалы тоже стоили гораздо меньше, чем сегодня. 
Шло время, ситуация постепенно менялась: рабочая сила и материалы дорожали, одновременно выявлялись слабые стороны монолитной технологии. Например, мы столкнулись с тем, что товарный бетон на стройку не всегда поставляется нужного качества, из-за чего возникают аварии с разрушением объектов. В 2018 году обвалился строящийся детский сад в Купчино, погиб рабочий. До этого, в 2013 году, в Новосибирске обрушились перекрытия незавершенного здания. В Турции в 2023 году монолитная технология показала свою неустойчивость к землетрясениям: разрушено много зданий, погибли десятки тысяч человек. 
В результате рынок снова стал смотреть в сторону индустриальных технологий, где более прогнозируемое качество конструкций, так как их производят на заводе под определенным контролем, который выше, чем на стройплощадке. 

— Какую роль в этом развороте сыграла экономика? Экономическая ситуация в России в последние годы резко изменилась, спрос на жилье упал, а правительственный план довести объемы строительства к 2030 году до 120 млн кв. м в год никто не отменял. 
— Конечно, это один из ключевых факторов в данном случае. Себестоимость производства конструкций в заводских условиях ниже, а времени на строительство зданий из готовых конструкций требуется намного меньше, чем из монолита или кирпича. 

— Мы ведь говорим не о буквальном копировании советских практик, а о создании новых, в соответствии с рыночными условиями? 
— Конечно. Мы предлагаем механизм развития каркасной технологии, разработанный с учетом современных реалий. Он уже реализован в Казахстане, то есть это не декларация, а состоявшееся практика. 
Наша большая команда включает специалистов из России и Казахстана: это инженеры, архитекторы, ученые из ведущих университетов, НИИ. 
В России эту технологию мы назвали «Межвидовая конструктивная система сборно-монолитного каркаса» (МКС СМК). 
В чем суть работы нашей команды? Мы объединили в одну систему понятия, которые можно охарактеризовать фразой «качество среды жизнедеятельности человека». Так появилась архитектурно-строительная система ФЛЭТ (функция, логика, экономика, технология). Ее суть заключается в создании универсального модульного конструктора, выполненого в технологии сборно-монолитного каркаса. Инструментом реализации архитектурно-строительной системы является комбинат индустриального строительства. Причем производственные комбинаты, которые мы сегодня проектируем, имеют различную мощность, продиктованную задачами заказчика: от 30 тыс. до 150 тыс. кв. м недвижимости в год. 
Для их решения нужно строить новые комбинаты и модернизировать действующие. На модернизацию потребуется 120-300 млн рублей, на строительство с нуля — от 0,8-2,5 млрд. Все это можно реализовать, используя меры государственной поддержки и привлекая инвесторов. 

— В том, что вы говорите, я вижу несколько проблемных моментов. Первый: экономическая ситуация изменчива, а подобные комбинаты не обладают достаточной гибкостью, чтобы быстро перестраиваться. 
— Мы решили этот вопрос. Комбинаты, которые мы сегодня строим, мы называем многодельными. Это значит, что сборный железобетон при необходимости может быть использован как для жилищного строительства, так и для промышленного, сельскохозяйственного, дорожного. То есть когда сокращается заказ на жилье, мы переключаемся на заводы и дороги. 

— Вторая проблема: как быть с покупательским запросом на индивидуальные планировки и нетиповую архитектуру? 
— Наши архитектурные решения включают очень широкий ассортимент планировок. Более того, уже в существующем проекте, даже по ходу строительства, можно по требованию заказчика изменить квартирографию. 
В отличие от советского панельного и блочного строительства, мы не ограничены ни в планировочных решениях, ни в других параметрах домов. То есть, условно говоря, можно на каждом этаже делать разный набор планировок, играть с фасадами. 

— Третий вопрос, самый острый, на мой взгляд. У застройщиков за десятилетия сформирован бизнес исходя из использования монолита. Даже если в перспективе себестоимость вашей технологии будет ниже, на старте предстоит серьезно вложиться. А гарантий сбыта рынок не дает. 
— Да, это очень правильный вопрос. Создание индустриальных технологий требует капитальных затрат. Сегодня монолитом не столько дешевле, сколько проще заниматься. Поэтому я и говорю о поддержке государства. Мы тесно работаем с профессиональными ассоциациями, чтобы донести нашу позицию до Правительства РФ, находимся в постоянном контакте с Минстроем, Минпромторгом. 
25 июня в Москве, в НИИЖБ им. А.А. Гвоздева, прошло совещание на эту тему с участием Торгово-промышленной палаты РФ. В самой ТПП в Москве 15 октября будет аналогичное совещание, посвященное мерам господдержки. На сессии, которая пройдет 26 сентября в Петербурге в рамках всероссийской конференции «Российский строительный комплекс», мы также будем говорить на эту тему. 
Бизнесу для развития нужно четкое понимание будущих объемов строительства. То есть чтобы купить домостроительный комбинат, я как бизнесмен должен знать, смогу ли я его загрузить заказами, сколько будет строиться жилья, достаточно ли это для окупаемости вложений и получения прибыли. 
Сегодня многие застройщики, производители оборудования и стройматериалов выражают скепсис относительно мер государственной поддержки отрасли строительства. 

— Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что оптимальным вариантом внедрения вашей технологии мог бы стать госзаказ. То есть строительство жилья и соцобъектов по госпрограммам: расселение аварийного фонда, реновация кварталов старой застройки… 
— Да, это один из путей, но не самый главный. Плюс есть хорошая программа создания фонда арендного жилья. Думаю, это могло бы обеспечить хороший старт. По крайней мере в Казахстане это сделать удалось: там за счет государства разработано свыше 500 проектов, все они имеются в управлениях строительства каждого акимата — аналога российской области. Когда государству необходимо построить школу, больницу, жилой дом или другой объект, берется соответствующий проект с уже готовой сметой, понятными сроками реализации и так далее. Это интересно бизнесу: он понимает, сколько сможет заработать. Это выгодно государству: понятно, что получится на выходе. И привлекательно для потребителя, потому что гарантируется определенный уровень качества. 

— Насколько быстро в Казахстане удалось отладить эту схему? 
— На раскачку процесса ушло 3-5 лет, а потом он уже встал на рельсы, и дело пошло. Но это реально, когда заинтересованы все стороны: и бизнес, и государство.  
Думаю, в России времени ушло бы больше: ведь страна огромная. Но если взяться, можно наладить весь механизм.