Уют на «чёрных» берегах

Участники дискуссии: 

Елизавета Конвей:
– Мы ограничиваем эту территорию Большим Сампсониевским и Коломяжским проспектами, Литовской улицей, Выборгской и Ушаковской набережными. Всего в этой локации примерно 1,3 млн кв.м нового жилья. Чуть более половины из этого объёма в стадии строительства, около трети уже готово. Запланирован вывод в продажу ещё около 160 000 кв.м жилья. 
С одной стороны, зона развивается довольно динамично, с другой – она достаточно разношёрстная. Здесь девять проектов бизнес-класса, пять – в категории «комфорт» и один, где предлагают квартиры комфорт- и бизнес-класса.
Одним из первых современных ЖК в этой локации стал проект Riverside на Ушаковской набережной от холдинга Setl Group, первую очередь которого ввели ещё в 2015 году. С какими трудностями пришлось столкнуться его девелоперу?

Андрей Петров:
– Мы действительно оказались тут пионерами, и тяжело было объяснять покупателям, что вся локация начнёт развиваться. Вокруг находились заводы, некоторые из которых ещё работали. Мы тогда приводили клиентам в пример Крестовский остров и район «Невской Ратуши». 
Оказалось, что у нас в квартирографиии избыток крупногабаритных квартир. Например, «трёшки» по 110-115 кв.м и четырёхкомнатные метражом 130 кв.м продавались долго. На такие площади мы вышли из-за особенностей участка. Чтобы соблюсти требования инсоляции, по-другому расположить корпуса было нельзя. В результате предлагали квартиры с европланировками и большими кухнями. А вот малогабаритных вариантов как раз не хватало. Но в аудиторию мы всё же попали. Например, часть покупателей, и достаточно большая, – сотрудники Газпрома. Они как раз приобретали просторное жильё, но в уже готовых корпусах. Клиентов из других регионов оказалось около 30%.

Алина Базаева:
– Активное строительство в локации началось после 2017 года, когда девелоперы стали осваивать территорию завода «Ильич» и участки разных предприятий на северной стороне Белоостровской улицы. Поспособствовала и городская программа вывода производств на окраины. Появились проекты «Чёрная Речка» от Группы ЦДС, комплекс «Группы ЛСР» – Riviere Noire, проект «Новый Лесснер» от «Отделстроя» и «Притяжение» от холдинга Setl Group, ЖК «Георг Ландрин» от компании «Абсолют Строй Сервис», комплексы Terra от холдинга «РСТИ» и Tarmo от YIT.
В 2019-м, когда отрасль переходила на эскроу, вывод новых ЖК на рынок замедлился, хотя в продажу выходили следующие корпуса уже запущенных проектов. Но в 2020 году льготная ипотека и рост спроса подстегнули застройщиков. Появился комплекс Domino Группы «Эталон», проект «Белый остров» от компании «Базис-СПб». ГК «ПИК» купила участок на территории завода «Климов» и вывела на рынок ЖК «Кантемировская, 11». Анонсированы проекты компаний Glorax (жилой дом и апарт-отель при участии YE'S), LEGENDA Intelligent Development (она купила три участка на месте бывшего завода «Прогресс») и Setl Group (крупный комплекс по соседству с дачей Головина).
Сейчас в обозначенной локации реализуют проекты 14 девелоперов.

Андрей Некрасов:
– Проектов-то много, а чем будут отличаться новые комплексы?

Всеволод Глазунов:
– Мы всегда наблюдаем за развитием локации, смотрим, как пионеры «распечатывают» хорошие места, а «серый пояс» – это прекрасные территории, где можно строить глобально и комплексно. Но чтобы потребитель поверил, что там будет хорошо, надо чтобы стройка стартовала. Вокруг нашего участка мы ходили четыре года, приглядывались, торговались, наблюдали, как развивалась территория.

Андрей Некрасов:
– А почему так долго тянули? 

Всеволод Глазунов:
– Чтобы «распечатать» локацию, на неё надо заходить с крупным проектом. Масштаб комплекса Riverside позволял это сделать. Начинать же раскручивать место с небольшим домом, непосильно для бюджета его девелопера. 

Елизавета Конвей:
– То есть предыдущие проекты поработали у вас «на разогреве»?

Всеволод Глазунов:
– Не я это сказал. Мы так же поступили с проектом на Московском проспекте, застраивая последний участок в отличной локации и собирая самых платёжеспособных клиентов. И теперь видим, что в городе началась следующая волна миграции. В 1990-х люди переезжали из плохих районов в хорошие, а сейчас переезжают из морально устаревших Озерков на Чёрную речку. Потому что это более современное жильё и городская среда: принципиально другой продукт, безопасные дворы, решённые проблемы с парковкой, огромное количество разнообразного стрит-ритейла. Мы видим, что обеспеченные клиенты перебираются из «спальников» в «серый пояс».

Андрей Некрасов:
– В этой локации около 40% предложения относится к классу «комфорт», а остальное к категории «бизнес». То есть не самые дешёвые варианты. Но при этом в квартирографии проектов бизнес-класса малогабаритные квартиры составляют 43%, а в комфорт-классе студии и «единички» доминируют – почти 60%. 
А почему в приличных домах столько маленьких квартир?

Елизавета Конвей:
– Для кого вы их проектируете и кто их в итоге покупает?

Николай Гражданкин:
– В нашем проекте «малогабариток» вообще нет. Упор делаем на семейных покупателей и на двух- и трёхкомнатные квартиры. Они тяжелее продаются и на более поздних этапах. Дело в том, что покупатели жилья такого класса хотят увидеть дом своими глазами, а не в буклетах, заходят во двор, оценивают фасады и парадные. Однокомнатные квартиры, например, покупают родители для детей-студентов, а потом переселяются поближе к ним и приобретают уже «двушки» и «трёшки» для себя. Мы, кстати, изначально не проектировали больших площадей. Трёхкомнатные квартиры имеют размер до 100 кв.м. Семейные клиенты предпочитают селиться там, где нет студий, которые покупают для временного проживания или в инвестиционных целях. Там часто меняются арендаторы или сами эти квартиры часто перепродаются.

Денис Величенков:
– В других наших проектах студии, конечно, есть. Но в Domino мы их не предусмотрели. Проект довольно камерный – всего 316 квартир. Самая маленькая «единичка» – порядка 35-37 «квадратов». Согласен с Николаем: отсутствие студий минимизирует количество съёмщиков, обеспечивает более ровный социальный слой, все соседи знакомы друг с другом. У нас преобладают двух- и трёхкомнатные семейные квартиры.

Наталья Кукушкина:
– Вы удивитесь, но у нас в «Чёрной Речке» тоже нет студий. Есть однокомнатные квартиры. Их в квартирографии около 50%, причём и этого не хватает. Двух- и трёхкомнатные варианты у нас достаточно компактные и пользуются большим спросом. Например, квартира около 55 кв.м с двумя небольшими спальнями и просторной кухней-гостиной – очень популярный и востребованный формат.

Андрей Петров:
– В «Притяжении» есть студии – около 20%. 25% – однокомнатные квартиры. И этого оказалось недостаточно. Оставшиеся студии продаются по 300 000-320 000 рублей за «квадрат», то есть за 7,5-8 млн рублей. И с этим ничего не поделать. На старте продаж их, конечно, приобретают инвесторы. Крупные квартиры в начале стройки обычно не покупают. Но у проекта есть срок реализации. Его нельзя распродавать семь лет – он морально устаревает. Поэтому заключать сделки, конечно, надо в период строительства. При этом, если речь о небольшом камерном ЖК, ставка на большие квартиры совершенно оправдана. У нас компактные варианты покупают инвесторы, но не только. Это может быть вторая или даже третья квартира в этом комплексе. Дети подрастают, и родители приобретают для них студии в том же доме.

Всеволод Глазунов:
– Надо отбросить старый тезис, что если в доме есть маленькие квартиры, то это плохо. Последние 10 лет мы дружно учили потребителя ценить эффективную площадь, привнесли на рынок красивые планировки. В нашем проекте на Лисичанской улице, 22 будет три стояка студий. Если семья платит за студию 7 млн рублей, хотя в 15 минутах езды есть вариант с двумя спальнями за те же деньги, значит, такая квартира востребована. У нас конкурентный рынок, девелоперы строят то, что продаётся, и мы не можем заставить клиента покупать то, что ему не нужно.
Бизнес-класс в старой парадигме – с большими спальнями и огромными гостиными, как было в Riverside, – себя изжил, хотя тогда был очень востребованным. Сейчас потребителю нужны более рациональные планировки, он больше ценит месторасположение. И в одной локации должно присутствовать много разных продуктов.

Елизавета Конвей:
– Каким должен быть проект, чтобы стать успешным?

Всеволод Глазунов:
– В этой локации есть успешные проекты у Setl City, у Группы ЦДС. Успешным будет и наш, хотя мы станем продавать на 100 000 рублей за «квадрат» дороже, чем в ЖК «Чёрная Речка». Успех – это реализация квартир по плану; если всё разобрано к окончанию строительства, проект получился.

Андрей Петров:
– Странно выходит: маленьких студий и малогабаритных квартир в бизнес-классе быть не может, а четырёхкомнатные европланировки размером 62 кв.м – вполне...

Алина Базаева: 
– За четыре года средняя площадь квартир бизнес-класса в этой локации сократилась с 61 до 53 кв.м, в комфорт-классе – с 59 до 45 кв.м. Мы брали данные из проектных деклараций, где в число однокомнатных квартир включаются также студии и двухкомнатные евроварианты. Динамичнее всего изменилась площадь малогабаритных квартир (-14% – в «бизнесе» и -17% – в «комфорте»). Если четыре года назад площадь таких вариантов в категории «комфорт» составляла 40 кв.м, то сейчас – 34 «квадрата». Сокращаются метражи классических «единичек», растёт доля студий.
Размеры средних по площади квартир особенно не изменились, а у крупногабаритных – тоже сокращаются. Конечно, планировки эволюционируют, исчезают длинные коридоры и неиспользуемые площади. Но появляются и евроварианты в крупных форматах.
В бизнес-классе малогабаритные квартиры в среднем уменьшились на 6 кв.м. Опять же потому, что появились проекты, где много таких вариантов. Крупные квартиры «ужались» примерно на 9 кв.м.

Елизавета Конвей:
– Мы говорим об осознанном проектировании. Уровень экспертизы и у девелоперов, и у проектировщиков серьёзно вырос. Поэтому лишних квадратных метров становится всё меньше.

Алина Базаева:
– Цены на жильё в этой локации стабильно росли. Исключение – 2019 год, когда была некоторая стагнация. В 2020-м цены в среднем увеличились до 169 000 рублей за «квадрат» в «комфорте» и до 188 000 – в «бизнесе». Увеличилась стадия готовности здешних ЖК и сильно сократился объём предложения. Сейчас 1 кв.м жилья категории «комфорт» стоит около 196 000 рублей, в «бизнесе» – 227 000 рублей. Ещё не все очереди запущенных проектов выведены в продажу, но их стартовые цены будут гораздо выше.

Андрей Некрасов:
– Многие застройщики прикрывались эскроу, повышая цены. Насколько они выросли из-за введения проектного финансирования, а насколько из-за увеличения популярности локации?

Всеволод Глазунов:
– В одной части информационного поля происходят эскроу-баталии, а в другой появляется новый элемент системы – банк. Он считает экономическую модель и не позволяет девелоперу безобразничать, например, опускать цены вниз на старте проекта. При этом застройщик получает проектное финансирование, и ему не надо собирать деньги на рынке. Параллельно раскручивается локация. Всё это сложные процессы. Суть в том, что нам надо заставить человека купить квартиру. И уже 25 лет девелоперы дружно используют одни и те же приёмы: подорожает, кончится… Если мы не можем поднимать цену естественным путём, придумываем или берём из информационного поля событие, которое стимулирует спрос. Причём делаем это не сговариваясь. 

Наталья Кукушкина:
– В 2019-м мы вывели первый в проекте корпус по эскроу-счетам. И разница в цене была довольно значительная. Хотя предыдущие корпуса сдаются гораздо раньше. Новый корпус «на котловане» стоил не дешевле, чем почти подведённые под крышу.

Елизавета Конвей:
– Локация, безусловно, очень привлекательна. Но за десять лет здесь построено или вскоре появится жильё для 52 000 человек. Жильё заполняет «серый пояс», но что делать с транспортными проблемами из-за увеличившегося населения, парковками и т. д. Растущее число жителей не понизит статус территории?

Александр Свинолобов:
– Наш будущий проект станет одним из последних в локации и, наверное, самым маленьким – всего 165 квартир. Так что ситуацию мы не сильно ухудшим. Студии там будут. Такие квартиры стали отдельным востребованным продуктом, который не ухудшает качество дома в целом. Да и инвестировать в студию стоимостью 7 млн рублей – это очень смело. Если сдавать её в аренду, она, наверное, никогда не окупится. Хотя я согласен, что классы жилья «размазаны».

Елизавета Конвей:
– Как будете отстраиваться от конкурентов?

Александр Свинолобов:
– Наш дом будет стоять особняком с другой стороны Торжковской улицы, там где «хрущёвки». Так что нашими покупателями станут и жители этого района, которые захотят переехать в более комфортное жильё. 

Андрей Некрасов:
– Не будет ли слишком плотно застроена эта территория?

Александр Свинолобов:
– Нет. Я долго ездил по набережной Чёрной речки, помню старые здания, помню, как начиналась новая застройка. Всё упирается в набившее оскомину словосочетание «комфортная среда». В крупных проектах все её опции будут.

Андрей Некрасов:
– Для класса жилья важна не только плотность застройки и локация, но и вид из окна. Здесь есть набережные, но видовых проектов не так уж и много.

Елизавета Конвей:
– Здесь почти нет пешеходных набережных, а под окнами может быть проезжая часть – то ещё преимущество. Но есть и отличные виды на воду. Девелоперы по разному распоряжаются береговой линией, но никто не приобщает её к своему проекту, чтобы благоустроить и организовать пешеходную зону.

Всеволод Глазунов:
– Петербург так устроен – с проездными набережными, с этим ничего не поделаешь. К тому же застройщики и так столько уже делают для города, что заниматься ещё и набережными было бы слишком. Мы и так строим детские сады, школы и дороги. Коллеги вот мост собираются возводить. У Bonava получилось задействовать набережную, поскольку их участок выходил прямо к воде. И мы бы с удовольствием этим занялись. Однако подавляющее большинство ЖК не имеют своей набережной. И сделать поэтому ничего невозможно, даже если очень захочется.

Наталья Кукушкина:
– Можно взять в аренду у города участок, разместить там променад, сделать озеленение, освещение. Такой проект мы реализовали в комплексе «Чёрная Речка». Рекреационная зона отделяет жилые корпуса от Белоостровской улицы. Но это не наша территория – городская.

Елизавета Конвей:
– Она добавляет привлекательности проекту?

Наталья Кукушкина:
– Конечно. Она создаёт зелёный буфер, вдоль неё коммерческие помещения расположены, и мы видим, как эта территория в общественное пространство превращается. Конечно, затраты на неё оправданы.

Александр Свинолобов:
– Наличие благоустроенной набережной увеличивает стоимость жилья, но посчитать насколько – очень сложно. Конечно, это привлекательный фактор. Он помогает разогнать продажи и более высокими темпами повышать цены. И при желании договориться с городом и заняться благоустройством набережной можно. Только это очень дорого. 
Кстати, о ценах на новостройки: они выросли, но и себестоимость поднялась. Кроме того, застройщики всё больше тратят на социальные объекты и транспортную инфраструктуру. В итоге девелоперы не стали больше зарабатывать.

Андрей Некрасов:
– Жилые корпуса Riverside отгорожены от набережной офисным зданием. Не будь его, тяжелее было бы продавать квартиры?

Андрей Петров:
– Тяжелее. Квартиры в жилом корпусе «Омега» делились на две категории: до 10-го этажа и от 11-го и выше, над бизнес-центром, откуда уже была видна вода. Там была кардинально другая цена.

Андрей Некрасов:
– А бешеное количество машин на Ушаковке не отпугивало покупателей?

Андрей Петров:
– Скорее не это их отпугивало.

Андрей Некрасов:
– Кстати, проблема с запахом решена?

Андрей Петров:
– Да, город её решил. Но в Riverside этой проблемы не было, она была у тех, кто едет по набережной.

Елизавета Конвей:
– Поговорим про дворовые пространства. Застройщики, к примеру, стали активно использовать такое понятие, как дендроплан. Раньше им оперировали только девелоперы элитной недвижимости. А теперь мы часто говорим, что люди покупают не только локацию, виды, квартиры, но и уютные дворы.

Андрей Некрасов:
– Мне нравится, что на территории ЖК появляются берёзовые и липовые аллеи. Это настоящие крупномеры?

Андрей Петров:
– Это общий тренд сейчас в новых жилых комплексах. Причём их категория не играет принципиальной роли. Например, на благоустройство «Притяжения» потрачено более 200 млн рублей, в том числе на крупномеры. Кстати, есть пешеходная аллея между 3-м и 4-м корпусами, там уже высажены взрослые деревья. Плюс все кусты и многолетние цветники довольно высокие – от полуметра.

Андрей Некрасов:
– Мы говорим в основном о проектах редевелопмента, где участки небольшие, а плотность застройки довольно высокая. Нужны здесь особые решения при благоустройстве? Например, вертикальное озеленение.

Александр Свинолобов:
– Пока по нашим нормативам вертикальное озеленение не учитывается при расчёте общего показателя «зелени». Застройщик балансирует – как сделать так, чтобы must выглядел как added value. Уже много раз заходила речь про дворы без машин. Но по нормативам это невозможно сделать, во дворе обязаны быть машины. Можно, конечно, попытаться их выдвинуть или задвинуть, если Генеральный план это позволяет. 
Но получается потерянная территория – её придётся отгородить.

Ольга Семёнова-Тян-Шанская:
– К благоустройству наиболее чувствительна семейная аудитория, в нашей квартирографии это варианты от 60 кв.м. Взрослых заботит, среди какой зелени гуляют их дети. Ценится и параметр безопасности, общество на ней помешано. Один из первых вопросов: будет ли ограждение вокруг ЖК? Кстати, для финнов это немыслимо. Они считают, что такой подход ведёт к формированию гетто. 
По поводу крупномеров: их мало высадить, за ними нужно ухаживать. На стадии ввода ЖК стоит восьмиметровое дерево, но дальше с ним начинают происходить неприятные метаморфозы. У нас такой прецедент был на объекте Inkeri, где подрядчик испортил целую аллею.

Ольга Маяцкая:
– Норму озеленения можно соблюсти, сделав, например, проезды для пожарных машин частично зелёными. Деревья и кусты можно посадить на геопластику – возвышенности. Так мы сделаем нетривиальный ландшафт и посадочное место, которое обеспечит рост деревьям на 20-30 лет. На самом деле, если большие деревья посадить нормально и укрепить, они приживаются лучше, чем несчастные деревца, которые случайный рабочий может затоптать или скосить. Даже если бюджет на озеленение небольшой, надо выбрать отдельные точки и выигрышно их оформить.

Елизавета Конвей:
– Сколько стоит садовник?

Ольга Маяцкая:
– Мы обслуживаем несколько жилых комплексов. Если комплекс «навороченный», два садовника потребуются минимум два раза в неделю. Это недорого. Для дома попроще для ухода за растениями достаточно двух человек дважды в месяц (без учёта стрижки газонов).

Елизавета Конвей:
– Даже представители поколения Z, прилепленные к своим гаджетам, уже не выглядят такими социопатами, как раньше. Они хотят порой сидеть рядышком с себе подобными. Мы сейчас работаем над парой концепций и делаем на этом акцент. Мы хотим людей «выкуривать» из помещений, чтобы они незримо социализировались.

Дарья Михалько:
– Дворовое пространство – как раз то место, которое принадлежит застройщику и где можно реализовать что-то интересное. 
В «Георг Ландрин» целевая аудитория – айтипоколение «зетов», ребята до 30 лет, у которых уже сейчас есть капитал. Для них действительно важен хороший двор. Им нужны велопарковки и места для хранения самокатов, поскольку они предпочитают не иметь автомобилей. Им требуется Wi-Fi во дворе, чтобы посидеть там с ноутбуком в хорошую погоду. Они гуляют с собаками. Поэтому во второй очереди мы уходим от классического понимания дворового пространства, где много разнообразных детских площадок. Мы делаем променад для взрослых, больше зелёных пространств, скамеек. Это очень радует нашего покупателя и становится триггером продаж.

Денис Величенков:
– Хорошее продуманное благоустройство побуждает людей всех поколений им пользоваться.

Андрей Некрасов:
– Вопрос про территорию, которую мы обсуждаем. Насколько она обеспечена инфраструктурой, если оставить за скобками места в детских садах и школах? Кафе, рестораны, магазины, кинотеатры здесь есть?

Всеволод Глазунов:
– Это промзона. Конечно, там пока плохо с ресторанами. Когда в эти дома заселится платёжеспособная публика, она предъявит спрос. 
Посмотрите на проспект Медиков. Какое раньше это было унылое скучное место, а теперь там прекрасная городская среда. Мне кажется, что с Чёрной речкой будет то же самое. По сути, все первые этажи в новых ЖК отводятся под коммерческие встройки. 
Кинотеатр, кстати, там не нужен, сегодня принято смотреть кино дома в стриминговых сервисах или целенаправленно поехать в крупный мультиплекс. 

Елизавета Конвей:
– Стала ли Чёрная речка красивее по мере её застройки? Какие проекты, кроме своих, вы выделяете?

Дарья Михалько:
– Красивое – понятие эфемерное. Но в любом случае всё выглядит эстетичнее, чем 5-7 лет назад. Мне нравится «Белый остров», наши соседи, очень интересно строят.

Всеволод Глазунов:
– Мне «Белый остров» тоже очень нравится, особенно их решение с большой аркой.

Наталья Кукушкина:
– Мне нравится проект ПИКа. Когда мимо проезжаешь, выглядит очень симпатично.

Всеволод Глазунов:
– На мой взгляд, этот вопрос стоит задать лет через пять. У каждого девелопера – свой подход.

Андрей Некрасов:
– А какой проект здесь был бы уместен с точки зрения архитектуры?

Николай Гражданкин:
– Прежде чем проектировать дома, мы согласовываем архитектурно-градостроительный облик в КГА. Мы представляли своё видение, в том числе в стиле промышленной архитектуры, пытались увязать проект с местными «сталинками». Но эти решения не проходили. По сути, нам навязали стиль неоклассики, который мы воплотили. Мне лично нравится Riviere Noire.

Николай Антонов:
– В этом месте нужны квартиры, которые будут сдаваться в будущем, будут востребованы как актив. При этом арендатор должен получить от комплекса всё, что ему нужно. Мне нравятся планировки LEGENDA и Bonava, они наиболее продуманы. В последнее время становится больше объектов, ориентированных на сдачу. Речь и о жилье, и об апарт-отелях. На территории Чёрной речки апартаменты тоже строятся, они здесь востребованы.

Андрей Петров:
– Радует глаз Riviere Noire.

Александр Свинолобов:
– Мне нравятся все. Я очень долго тут не был, а вот недавно проехал и очень удивился.

Ольга Семёнова-Тян-Шанская:
– А мне нравится «Георг Ландрин».

Елизавета Конвей:
– В «Георг Ландрин» будет первый в городе лофт. Каков потрет потенциальных покупателей этого продукта?

Дарья Михалько:
– Концепция сейчас в работе. Ограничений очень много. Историческое здание станет третьей очередью ЖК. Нам предстоит целиком сохранить его внешний облик, а это накладывает ограничения на планировочные решения и инженерию. Были определённые сложности с согласованиями, но мы их обернули в преимущества. Здесь будут просторные и очень светлые гостиные с 2-3 окнами. Нам достались четырёхметровые потолки, балки и перегородки. Всё это станет интересным продуктом с каминами и мансардой.

Елизавета Конвей:
– Кто покупает квартиры-трансформеры? Насколько гибкость жилого пространства влияет на цену?

Ольга Семёнова-Тян-Шанская:
– Квартиры 2Е в Tarmo подорожали значительно больше, чем студии и однокомнатные. Конечно, нужно учесть фактор льготной ипотеки и в целом высокого спроса на жильё, но мы начинали со 120 000 руб./кв.м, а сейчас это уже больше 200 000 рублей. 
Трансформеры стоят в среднем на 5-7% больше квартир со стандартной планировкой. По сути, это плата за возможность её менять. При этом продукт для нас сложный, и не факт, что затраты на него отбиваются. Однако проект-трансформер затевался как поддерживающий бренд, у нас не было прямой задачи зарабатывать на нём. В Tarmo трансформеров 17 видов, в каждом из них – базовый вариант и три-четыре возможных. Интересно, что подавляющее большинство продаётся в базовой вариации.

Алина Базаева:
– Перейдём к апартаментам. Что подразумевает проект Zoom Apart? Кто его целевая аудитория?

Николай Антонов:
– Zoom Apart – это 847 апартаментов, рассчитанных на кратко- и среднесрочную аренду. «Краткосрок» обусловлен локацией. Во всех наших проектах примерно 30% юнитов клиенты берут для себя и пользуются всеми сервисами, которые мы предоставляем, оставшиеся 70% предназначены для сдачи. Примерно 20-30% юнитов собственники сдают самостоятельно, остальные пользуются услугами управляющей компании.

Елизавета Конвей:
– В финале хотелось бы несколько слов о перспективах локации. Здесь есть ещё порядка 24 га, на которых можно построить примерно 250 000 кв.м. В общем, есть куда двигаться.

Николай Гражданкин:
– Я вспомнил слова Михаила Жванецкого о том, что между тёмным прошлым и светлым будущим мы находимся в сером настоящем. Хотелось бы из этого серого настоящего вступить в светлое будущее Чёрной речки, в котором все дома уже будут построены.

Будем рады видеть всех в гостях в Дискуссионном клубе NSP. 
Следите за анонсами будущих встреч на сайте NSP.RU.